Его любимая эгоистка

-- Не ссорьтесь! – шикнула на них все же графиня, а сама попыталась прочитать заглавие отобранной книги. – Вроде бы, и правда, тот самый профессор… Но все равно, нечего глаза ломать! И сосредоточься уже, Матильда, на предстоящем бале, а не на… -- она снова сунула нос между страниц, -- «теории всепоглощающего внимания общественных масс к одному индивидууму».

-- Ах, вам не понять меня, мама! – фыркнула девушка в ответ. – Я же именно этим и занималась. Только используя научный подход, можно добиться в жизни невиданного успеха…

-- Девочка моя, -- улыбнулась ей миролюбиво графиня. – Нам не надо «невиданного», а совсем наоборот…

-- Да, -- подключился к разговору граф. – Сегодня просто будь вежливой с маркизом Сантри, ладно?

Какой такой маркиз? Почему Лавиния ничего о нем не знала? Это что же, снова происки против нее?! Час от часу не легче! То про герцога сведения утаивали, а теперь… нет, это же безобразие! Но только она открыла рот, чтобы высказаться по этому поводу, как карета резко остановилась, а ее так и вжало тогда в стену.

-- Наконец-то приехали! – вздохнула графиня и приготовилась к выходу.

Сразу за родителями из раскрытой двери экипажа девочки выходили по старшинству: Генриетта, Матильда, Лавиния. И Лави снова посчитала это несправедливым – ей сильнее остальных хотелось быстрее оказаться во дворце, а ее снова отодвинули от дверцы кареты, да так ощутимо Мати пихнула при этом в бок локтем!.. Ну, погоди, сестрица! Тебе велено очаровать сегодня маркиза Сантри? Рыженькая понятия не имела, что этот некто из себя представлял, но дала себе слово порушить «всепоглощающее внимание общественных масс к одному… к одной вредной индивидуумихе». Ха, и никакой профессорский труд ей для этого не понадобится!..

-- И снова очередь! – услышала вдруг голос той, о ком думала в тот момент и на которую щурилась.

Именно Матильда первой из сестер рассмотрела, что по ступеням перед входом во дворец медленно ползла змейка, состоящая из нарядно разодетых людей, прибывших на бал. А все потому, что Генриетта, шедшая первой, смотрела исключительно себе под ноги. Что уж там она видела на мысках своих туфелек?.. А Лавиния уже пыталась надумать каверзы, предназначенные средней сестре, вот и как бы ушла в себя.

-- А вы как хотели? – начала выговаривать им графиня, когда девушки дружно застонали. – Это же императорский бал. Столько приглашенных! И всех надо проверить по списку, потом еще будет представление… Генри, ты же была здесь два года назад. Должна помнить, как тогда все было. А вот Матильде не судьба была посетить мероприятие в прошлом году. Потому что подхватила простуду и слегла. А мы…

-- А вы, матушка и старшая сестрица, не поехали на бал и пропустили мероприятие, чтобы мне не было обидно оставаться одной дома, -- закончила воспоминание за мать Матильда.

-- Как это, одной? Я же была…

-- О, да, -- состроила Мати кислую рожицу Лавинии. – Малолетка ты наша! И, похоже, так нисколько и не повзрослела с тех пор.

-- Матильда, прекрати раззадоривать Лави! Она и без тебя вечно, как пружинка на взводе. А ты, моя младшенькая доченька, пообещай, что сегодня будешь тиха и мила. Что неотразима, об этом и не говорю, -- графиня лишь чуть поправила ей локоны на плечиках. – Но пожалуйста, милая, не натвори ничего, а?

-- О чем вы, матушка! Мне же уже восемнадцать!..

-- Вот и помни об этом, -- подал голос граф. – Особенно, когда захочется пошалить.

-- Пфф! – отвернулась от родителей Лавиния.

И тогда она натолкнулась взглядом на Генриетту. Старшая сестра стояла рядом, но мыслями была где-то далеко-далеко от них.

-- Генри? – приблизилась рыжая сестричка к ее уху. – А ты в курсе, того маркиза… Сантри?

-- Не так, чтобы очень, -- нахмурила та немного брови. – Мати говорила, что он ученый. В академии что-то там преподает.

-- Так он старый?! – теперь и Лави хмурилась.

-- Он был очень способным учеником, потом студентом, закончил учебные заведения раньше положенного срока, далее…

-- Это тоже Мати тебе рассказала?

-- Да. А что?

-- Ничего. Если заумный, то нашей сестрице подходит, а если старикашка…

-- Нет же! Вроде бы, ему двадцать восемь…

-- Ужас!

-- Я так не считаю, -- удивилась высказыванию младшей сестры Генриетта. – В обществе принято…

-- Ага! Не обществу с ним жить, Генри!

-- Но, Лави… моему жениху, например, двадцать пять…

-- Ужас! Но ты о чем?! Верону, насколько мне известно, двадцать два.

-- Я о герцоге, конечно же.

-- Пфф! Уверяю тебя, он в этом статусе недолго задержится.

-- Что-то мне не по себе стало тебя слушать…

-- И мне… не по себе. У меня уже и ноги устали здесь стоять…

-- Девочки! Хватит шушукаться. Приготовьтесь, далее будет наша очередь.

О, да, оказаться быстрее в бальной зале хотелось всем членам семейства Терри, вот они и подтянулись немедленно к солидному мужчине во фраке, который держал в руках список приглашенных. И больше всех не терпелось Лавинии. Она мышкой… белой такой, в своем платье дебютантки, скользнула вперед, поднырнула под руку маменьки и оказалась прямо перед отцом, к которому в тот момент и обратился управляющий балом, ставя отметку в списке гостей.