Его Медвежество и прочие неприятности

Порхая пальцами и губами по горячей коже, она рисовала карту из поцелуев и поглаживаний. Пробежалась языком по неровному рубцу на правом боку, потерлась щекой о шёлковую дорожку волос…

Резкий, почти болезненный вздох обрушился сверху, когда она коснулась спрятанного под тканью бугра. Как никогда ненавидела шнуровки, и пальцы дрожали от нетерпения, но еще несколько секунд и она сама давилась воздухом.

Большой мальчик… Толстый ствол перевит выступающими венами и наверху блестит капелька смазки. Пальцев не хватает, чтобы обхватить его весь, и можно забыть о попытке взять в рот больше, чем две трети.

Крепче обхватив напряженную плоть, она накрыла губами бархатную головку.

— Аллелия!

Волосы зажало до легкой боли. А она постанывала от удовольствия, облизывая и лаская своего мужа. Между ног текло и, наверное, шкура под ней промокла, но мужчина с широко расставленными ногами и стонущий ее имя был важнее собственного удовольствия.

Давление на затылок усилилось. Бьёрн сам подкидывал бедра, толчками проникая глубже. Ну же, еще немного, еще чуть-чуть… Плотно обхватив мужчину губами, Валерия скользнула рукой к поджавшемуся мешочку плоти и посмотрела вверх.

— М-м-м!

Она чуть не захлебнулась тем потоком, что хлынул в рот. Едва спрятала зубы, почувствовав его уже горлом. Комната тонула в мареве выступивших слез, но она удерживала взгляд распахнутых янтарных глаз, пока последняя капля не очутилась у нее.

И больше всего на свете ей хотелось запустить пальцы между ног в несколько движений достигая пика, но Валерия отстранилась, как художник любуясь только что сотворенной картиной.

Вспотевший, встрепанный, изумленный и оглушенный, а в глазах ни капли былой горечи. И плевать, что она шла сюда и за собственным удовольствием тоже. Валерия легко улыбнулась и подхватила платье. В конце концов она тоже забыла о терзавших её страхах. Об этом дурацком вечере и танцах, и каком-то викнете, чтоб он исчез и не появлялся… Тревога ушла. И ей пора… Кажется, Мишка слишком шокирован, и ему нужно побыть одному. Поплакать в подушку ну или просто выпить чего-нибудь крепкого. Она вновь усмехнулась собственным шаловливым мыслям, и тут же ахнула, подхваченная сильными руками.

— Лэрд!

— Куда-то собрались, моя лэрди? — прорычал, щекоча ухо горячим дыханием. — Сегодня Вы спите с мужем!

Глава 21

Шикарная кровать! В меру твердая и горячая… Только почему то качается вверх-вниз. Валерия счастливо вздохнула. И пахнет так м-м-м… приятно!

— Моя лэрди, пора вставать, — прогудела постель, — и Вы обслюнявили мне плечо.

Валерия хихикнула. Вот почему под щекой так мокро.

— Вкусное плечо, — прошептала, лаская пальчиками налитые мышцы, — и такое удобное…

Ее опять подкинули вверх глубоким вздохом. Как она умудрилась залезть на собственного мужа и провести на его спине ночь, Валерия не помнила. Зато ощущала себя маленькой девочкой, которая проснулась в новогоднее утро и вот-вот побежит к ёлке за подарками. В воздухе запах мандарин и хвои, а на кухне печется мамин фирменный торт…

Валерия сладко потянулась, наслаждаясь приятной ломотой в мышцах и отсутствием одежды между телами.

— Моя жена готова вновь исполнить свой долг? — в мягком голосе зазвучала хрипотца. Думает испугать ее утренним сексом? Какой наивный Мишка.

— Разве я могу отказать мужу? — потёрлась носом о лохматый затылок. Ничего-ничего, скоро эти густые вихры познакомятся с ножницами.

— Не можете…

Валерия охнула, когда ее «лежанка» пришла в движение. Раз — и она в кольце больших рук. В бедра толкнулось твердое — Бьёрн уже был возбуждён, но только ниже пояса. В светло-карих глазах она не видела похоти. Там было другое. Пальчики на ногах поджались, и Валерия вдруг разволновались, будто они не лежали голыми в объятьях друг друга, а должны были сейчас коснуться губами в первом робком поцелуе.

Не зная, как справиться со смущением, она накрыла ладошками колючие щеки. Чмокнула в нос фыркнувшего мужчину, а потом в губы. Которые вдруг изогнулись, одаривая короткой улыбкой. Мишка улыбнулся ей! Валерия быстренько поцеловала ещё. И ещё. И… о-о-о, да… погладить попу — это правильно… и не только попу. Поерзала, раскрываясь под его ладонью. И пусть между ног слегка саднило от вчерашнего марафона, но желание уже тянуло низ живота, и вязкая влага напополам с его семенем сочилась по бёдрам.

Но ее законные притязания отклонили! Лицо просто утонуло в широких ладонях и, легко коснувшись ее губ, Бьёрн отстранился.

— Нам надо собираться, моя лэрди. Два дня терпения, ни мы вернёмся в замок. Но имейте ввиду — все благостный дни Вы проведёте в горизонтальном положении.

— О! Грозный лэрд будет читать мне сказки и петь колыбельные…

Обрежет эту бороду! Она мешает видеть его улыбку. Вторую за это утро. А на танцы плевать — переживет как-нибудь. В крайнем случае, подвернет ногу на лестнице или просто притворится больной и потребует врача. Большого и сильного врача.