Эй, Микки! (СИ)

Она посыпает яичницу тёртым сыром, когда в дверь стучат. Мэнди сразу как-то вся подбирается и будто уменьшается в размерах, застывает на месте. Дружок её вчера барабанил от души, а этот стук почти деликатный, но Микки всё равно гостей сегодня не ждал.

— Мы соседей снизу не заливаем? – на всякий случай уточняет он.

— Полчаса назад не заливали, – чуть слышным шёпотом отвечает Мэнди. – В дверь должен бить фонтан, чтобы за это время что-то так сильно изменилось.

Микки кивает и выходит из кухни. Аккуратно сдвигает дверцу шкафа, достаёт из ящика пушку и снимает с предохранителя. Только после этого быстро поворачивает замок и распахивает входную дверь.

— Доброе утро, – широко улыбается Галлагер и поднимает на уровень глаз два стаканчика с кофе. – Я тут бегал неподалёку и дай, думаю, загляну, ты же сам сказал, что мы всё сегодня обсудим.

— Галлагер, я бы даже если бегал неподалёку от твоего дома, всё равно бы к тебе не заглянул, потому что в душе не ебу, где ты живёшь, – устало отвечает Микки и, сунув пистолет обратно в ящик, трёт глаза.

— Вест-Джарвис, 2029, – с готовностью сообщает тот. – Второй этаж, направо по коридору первая дверь.

— Это миль десять отсюда.

— Так говорю же, бегал неподалёку, – терпеливо повторяет Галлагер. – Можно я зайду?

— Нет, – сухо говорит Микки, приваливаясь плечом к косяку и складывая руки на груди. – Я не один.

Галлагер так быстро меняется в лице, что Микки становится его жаль. Опять. Такое ощущение, будто он специально этим пользуется! Микки вдруг соображает, что стоит напротив Галлагера в одних штанах, а тот вылизывает взглядом то ли руки, то ли грудь, хер его разбери.

Блядь. Ещё две минуты, и Микки, плюнув на всё, втащит его в квартиру и втрахает в свой матрас.

Он принципиально молчит, продолжая в упор смотреть на Галлагера, который, похоже, так и не определился, чего хочет больше: войти или сбежать прочь, потому что Микки не один. Ему почти становится интересно, что сейчас у того в голове. Не всё же одному Микки фантазировать.

Выходные идут по пизде.

— Микки, всё в порядке? – кричит из кухни Мэнди, и глаза Галлагера становятся ещё шире, того и гляди из орбит вывалятся в кофейные стаканчики.

— В порядке! – не переставая выжигать дыры в забрызганном бледными веснушками лице, отзывается Микки.

Галлагер переминается с ноги на ногу и молчит. Вот сейчас бы Микки превосходство своё ощутить, но нет, вместо этого ему становится стыдно, так что он закатывает глаза и отходит в сторону.

— Затекай.

— А ты уверен, что…

— Не уверен, но если подумаю ещё, ты скатишься с лестницы. Ещё вопросы?

Вопросов предсказуемо не возникает, и Микки удовлетворённо хмыкает. Галлагер в его квартире субботним утром. С новым днём, блядь.

— Иди на кухню, мы садимся завтракать.

Приглашение запоздало: Йен уже там и таращится во все глаза в сторону.

— Йен Галлагер! – слышит Микки голос Мэнди и понимает, что не столько день, сколько вся его жизнь могут, определённо могут стать хуже, чем он думал в предыдущий момент.

— Мэнди Филипс? – недоверчиво переспрашивает Галлагер, и Микки вообще перестаёт понимать, что происходит.

Следующие пару минут вопросы задавать всё равно бесполезно, потому что эти двое обнимаются и орут наперебой: Микки начинает казаться, что, если он уйдёт, никто и не заметит. Одно «но»: это всё-таки его квартира. А Мэнди, кажется, совсем забыла, что готовила завтрак. Микки переводит взгляд с неё на Галлагера и обратно, забирает из рук последнего кофе – тот и не замечает – и, сняв крышки, переливает в кофейник.

Микки гостей обычно не принимает, так что с посудой у него негусто, в том числе и с чашками: две стоят в сушилке над раковиной, а вот за третьей приходится лезть в нижний ящик. Лежит она там с того момента, когда Микки уронил на неё нож, сколов край, и вот вдруг понадобилась.

О том, что себе он ставит именно её, а напротив тарелки Галлагера – ту, из которой всегда пьёт сам, он предпочитает не думать. Себе дороже.

Мэнди наконец спохватывается и раскладывает по тарелкам яичницу, а потом, глядя на Галлагера, спрашивает:

— Тебе как всегда? – и, подмигнув, добавляет ему в тарелку жареный лук и чёрный перец.

Как всегда.

Охуительно.

А у Галлагера руки кривые, потому что он, отпив кофе, тянется за сахаром и просыпает его мимо чашки. Со стола собирает в подставленную руку, а с ободка слизывает языком. Надо перестать на него смотреть, потому что желание попросить Мэнди погулять становится сильнее. В Галлагере явно какая-то внутренняя шлюха живёт, потому что всё, что он делает, настолько нагло провоцирует, что держать себя в руках становится всё тяжелее.

— Вы откуда друг друга знаете? – спрашивает он первое, что приходит на ум, и суёт в рот кусок яичницы.

— Работали вместе года… сколько, три назад? – прикидывает Мэнди.

— Да, около того, – кивает Галлагер, поворачиваясь к Микки. Между их коленями сейчас даже лист бумаги не пройдёт. – Я посуду драил в кафехе, где Мэнди работала официанткой.