Эй, Микки! (СИ)

Дело в том, что Микки не хочет подчиняться Галлагеру. Не потому что он сопляк, а работает Микки дольше – потому что это Галлагер. Блядский Галлагер, который гоняет кофе в модных кофейнях и клеит всё, что шевелится. Ну какой из него босс?

Тишину кабинета разрывает почти синхронное «Ух» – то ли все выдохнули, узнав, что приезд Терри не грозит, то ли удивлены назначением. Раздаются редкие хлопки, Деб восторженно взвизгивает, а Микки кисло улыбается и идёт курить. Почти сразу слышит следом звук хлопнувшей двери и быстрые шаги, а потом – оклик:

— Эй, Микки! – и тут же его хватают за руку.

— Эй, Галлагер, – отзывается он и, остановившись, оборачивается.

— Ты можешь называть меня Йеном? Знаешь, странно и неуважительно обращаться к боссу по фамилии.

У Микки кулаки буквально чешутся, настолько хочется вмазать по самодовольной физиономии, но вместо этого он растягивает губы в улыбке.

— Конечно, Йен, – выделяет едко, и тот меняется в лице.

— Это была шутка, – говорит тише.

— Охуенно смешная, – кивает Микки и, выдернув руку из цепких пальцев, идёт дальше.

Достаёт на ходу сигареты и закатывает глаза, когда понимает, что Галлагер идёт следом.

— Дашь сигарету? – спрашивает негромко и почти заискивающе, и Микки протягивает ему пачку, которую тот сразу возвращает обратно. – Последнюю не возьму.

— Как хочешь.

Микки опирается задом на подоконник, и Галлагер застывает напротив, сверля его взглядом, и молчит. Желанием выяснять, зачем он к нему прилепился, Микки не горит, поэтому спокойно курит, пока Галлагер не подаётся ближе – Микки откровенно залипает на неровные рыжие ободки вокруг зрачков, которые вдруг оказываются совсем рядом, – и не втягивает сквозь зубы выдохнутый Микки дым.

Блядь.

— Я предлагал тебе сигарету.

Было бы охуительно, если бы внутри он был так же спокоен, как звучит его голос, но это не так, потому что Галлагер опять выглядит шлюхой.

— Я не знаю, почему Ви назначила меня.

— Я знаю, – пожимает плечом Микки, выдыхая в сторону, подальше от Галлагера: он вообще-то не железный. – Потому что я сказал, что для человека, начавшего с нуля, ты очень многого достиг за эти три года. И что ты, конечно, косячишь, но исправляешь косяки так быстро, что замечают их только айтишники и я, потому что мы с тобой работаем с одними и теми же поставщиками, и мне приходят все твои уведомления.

— Но ты злишься, – резюмирует Галлагер, – потому что западло работать под тем, кого когда-то учил.

— Ты пропустил слово «началом».

— Что?

— Западло работать под началом того, кого когда-то учил, – терпеливо поясняет Микки. – Работать под тобой я не собираюсь.

— Ну, пассивы обычно не особо и старательные.

Брови Микки взлетают вверх против его воли, и он скептически смотрит на Галлагера.

— Только не говори, что ты актив.

Галлагер опять смотрит на него с обидой: то ли от вчерашнего разговора о кофе ещё не отошёл, то ли оскорбился, что это не очевидно. Микки никогда об этом и не думал, но если бы пришлось, он бы ни за что, ни за что на свете не сказал, что Галлагер – актив. За три года, что они знакомы, он, безусловно, заматерел, но выглядит до сих пор как ухоженная принцесска. Может, просто признавать не хочет, что подставлять свою жопу ему нравится куда больше, чем драть чужую? Его право, в общем-то.

— Могу доказать, – бурчит он.

— Меня начинают заёбывать твои навязчивые идеи, Галлагер, – закатывает глаза Микки и, растерев окурок о край подоконника, пальцем закапывает его поглубже в цветочный горшок. – Ты то долги отдаёшь до самозабвения, то до члена моего добраться пытаешься. Или это всё шестерёнки одного плана?

— Ёбаный параноик, – качает головой Галлагер.

— Что есть, то есть, – не отрицает Микки. – Видишь, ты уже начинаешь узнавать меня лучше. Готов поспорить, ещё несколько фактов, и ты наконец осознаешь, что не для меня твоя роза цвела.

Он походя хлопает Галлагера по плечу и выходит из курилки, но тот отставать, кажется, не собирается. И если поначалу Микки считал это забавным, то теперь откровенно бесится. Потому что да, он грёбаный параноик, и он в душе не ебёт, чего пытается добиться от него Галлагер.

— Какого хуя ты ещё от меня хочешь? – шипит он, толкая того спиной в стену, когда он берётся за его плечо. – Засунь свой язык в жопу – это не приглашение, Галлагер, в собственную жопу, – и сиди молча до тех пор, пока не вылижешь начисто все тринадцать футов собственных кишок, понял?

В коридоре полумрак, но Микки уверен, что заметил, как блеснули яростью глаза Галлагера. Правда, успокаивается он почти сразу, хоть и видно, что спокойствие даётся ему нелегко: по лицу ходят желваки.

— Я хочу от тебя помощи, больше ничего, – передёргивает плечами он и выворачивается из-под руки Микки, который, оказывается, до этого самого момента прижимал его к стене.

Сердце Галлагера в ладонь колотилось совсем уж по-птичьи.

— Какой помощи? – сводит брови Микки.