Эй, Микки! (СИ)

— Охуела, – соглашается она. – Да, охуела. Потому что с какого-то хера у меня тут вдруг нарисовались два самоубийцы. И если одного можно убедить никуда не соваться, то второй – поехавший саус-сайдский гопник. Который, правда, в месяц зарабатывает столько, сколько в Саус-сайде не заработать за год, и снимает квартиру в нормальном районе. Какая разница, где и чем ты живёшь, правда, Микки?

— Успокойся, – ровно просит он.

— Я успокоилась, – кривится она, всё сильнее и сильнее повышая голос. – Успокоилась, а потом выяснила, что Микки Милкович играет по правилам.

— Мэнди, перестань, – твёрдо произносит Йен.

— Да как я…

— Заткнись! – рявкает он, и она застывает на месте с открытым ртом. – Жрать садитесь. А ты, – поворачивается он к Микки, – ночуешь тут до тех пор, пока Кемаль не перестанет появляться у вашего дома.

— Какой Кемаль? – непонимающе переспрашивает Мэнди.

Микки только собирался возмутиться, но она его перебивает, так что вся его язвительность улетает в её адрес.

— Твой бывший, ослица тупоголовая.

— Вы не можете запомнить имя Кеньятты, а тупоголовая я? – уточняет она.

— Какая, блядь, разница, как его зовут, – взывает Йен. – Кеньятта, Кемаль, хоть Кваху Свет Утренней Зари!

— Расист, – ухмыляется Микки, и Мэнди смеётся.

На полминуты становится легче: выглядит всё так, будто они просто по-дружески собрались втроём. Будто нет никакого Саус-сайда, а где-то за спинами не маячит призрак горного тролля. Но тут Мэнди хватает Микки за руку и, заглядывая ему в глаза, цедит:

— Ты останешься здесь, понял? Кеньятта отвалится, когда найдёт себе новую бабу.

— Ты уже настолько обжилась в квартире Галлагера? – цепляет он.

— Раз шутишь, значит, остаёшься, да? – не отстаёт она.

Микки не отвечает и на Галлагера не смотрит, хоть и видит краем глаза, что тот на него уставился, будто на его теле проявляются какие-то неведомые символы. Ему всё ещё не нравится эта идея. Его точит изнутри осознание того, что он сбегает от своей проблемы, но Мэнди умеет быть убедительной, когда перестаёт быть самоуверенной сукой.

Чёрт с ним, переночует сегодня у Галлагера. В конце концов, Галлагер у него однажды тоже ночевал. Так что они вроде как и в расчёте.

========== Глава 16 ==========

Микки ненавидит рыбу, но говорить об этом вслух сегодня, когда атмосфера в квартире такая напряжённая, что на неё можно топор повесить, совсем не тянет. Поэтому жевать он старается быстро и почти не дыша, лишь бы вкуса не чувствовать. Она во рту мерзко разваливается на волокна, хотя какие, блядь, волокна, это же не мясо, тут даже жевать толком нечего! Мэнди с Йеном наперебой хвалят повара, стараниями которого эта херня тает во рту, а Микки думает только о том, что доесть осталось совсем немного. А потом не выдерживает и вилкой выкалывает рыбине глаз, потому что его бесит, что он такой мутный и лупит ему в душу.

Мёртвая рыба смотрит в душу. Ну да, конечно. Нервишки кому-то подлечить пора.

Мэнди отбирает у Йена тарелки, когда тот пытается собрать со стола, и идёт мыть посуду, оставив их вдвоём на диване. Микки устал за сегодня адски, но взгляд постоянно падает на Галлагера, и в груди копошится что-то незнакомое. Тот выглядит таким измотанным, будто его собаки драли. Сидит, съехав жопой на самый край диванной подушки и откинув голову на спинку. Глаза закрыты, но до расслабленности позе далеко: кулаки он сжимает с такой силой, что белеют костяшки пальцев. Микки всё смотрит на него, изучая, а Мэнди завязывает с посудой, осторожно расталкивает Йена и отправляет в душ, а потом сгоняет Микки с места, достаёт подушки с одеялами и разбирает диван, а потом и кресло.

— Ты будешь в кресле спать, – с неясной злостью оповещает она и кидает в него подушку.

— Хоть на полу.

— На полу Йен не разрешит, – дёргает плечом она и, помолчав, добавляет: – Спасибо, что остался. С тобой он вроде ведёт себя поживее.

— Ты вот это сейчас назвала «поживее»? – недоверчиво вскидывает брови Микки, и она криво улыбается.

— Именно. Мне тут, знаешь, есть с чем сравнить. Так что хоть ты его не доводи.

Микки очень не любит, когда его вдруг накрывает стыдом, но ещё больше не любит, когда это не вдруг. Он всё ещё пытается уговорить себя, что дело совсем не в нём, что у Галлагера совсем другие истории, но получается с каждым разом паскуднее и паскуднее. Убедить себя, что ни в чём не виноват, становится всё сложнее.

— Он на той неделе несколько ночей вообще не спал, – продолжает тем временем она и внимательно смотрит на Микки. – Сейчас хотя бы со сном проблем никаких. Но настро…

— Блядь, да ты заткнёшься? – не сдерживается он. – Я бы на месте Галлагера не хотел, чтобы ты рассказывала мне всю эту херню. Напомнить тебе, что он мой начальник?

Мэнди щурится, но не продолжает. Взгляд её выдержать приходится, потому что иначе она что-то заподозрит, но у Микки и так полное ощущение того, что она его насквозь видит. Сканирует с головы до ног, а потом вздыхает и садится на подлокотник дивана.