Эй, Микки! (СИ)

Вспоминают о времени они далеко за полночь. Мэнди уходит в душ, и Микки встаёт с дивана следом за ней, потому что галлагерский хер на расстоянии вытянутой руки, которую, блядь, нельзя вытягивать, – это слишком.

— Телефон надо на зарядку поставить, – объясняет он Йену, когда Мэнди запирается в ванной.

Аккумулятор заряжен на семьдесят восемь процентов, потому что он его заряжал на работе, но Галлагеру об этом знать не обязательно. Ему много о чём знать не обязательно. Правда, сейчас уже похер: член привык, что Йен рядом, и не рвётся из штанов на каждом судорожном движении кадыка. Микки как будто снова вспоминает, что ему не четырнадцать. Поразительно, с сарказмом замечает про себя, но сделать успевает всего пару шагов.

Пару шагов, пока Галлагер не цепляется за его плечо и, вжимаясь членом – стояком, блядь, – в зад, не шипит на ухо:

— Ты специально это делаешь?

— Делаю что? – сглотнув, спрашивает Микки и слегка выгибается, когда Йен толкается бёдрами.

— Хочешь сказать, что ты всегда жрёшь курицу так, что у всех присутствующих члены встают по стойке смирно?

— Я хотя бы пальцы не облизывал, – сдаётся Микки – какой смысл что-то скрывать? – и подаётся назад.

Йен шумно вдыхает.

— Да ты, блядь, шутишь.

Микки не до шуток. Он закрывает глаза, схватившись за столешницу, вслушивается в шум воды в ванной и трётся ближе к Йену, которого будто вообще не волнует, что они оба в штанах. Он проходится ладонью по животу Микки, впивается в рёбра короткими ногтями и тянет его на себя ещё ближе, а потом спускается рукой ниже, в секунду расстёгивает пуговицу джинсов и запускает пальцы в трусы.

— Сука, – выдавливает Микки и приподнимается на мыски.

Он вслепую шарит рукой сзади, оттягивает резинку галлагерских спортивных штанов и с силой оглаживает его зад сведёнными пальцами, пока тот дышит в шею, прихватывая кожу зубами, и двигается размашистее.

— Если Мэнди выйдет… – пытается Микки, но Йен его перебивает:

— Нахуй Мэнди, – почти рычит он. – Прятаться от неё было весело, пока у меня яйца не поджимались каждый раз, когда я тебя вижу.

И он, конечно, чертовски прав, во всяком случае, Микки тоже почти похуй, но мысль неебически настойчива.

— Блядь, – цедит он и, выворачиваясь из рук Галлагера, почти падает перед ним на колени, как перед святыней, сдёргивает штаны и без лишних игр с горячим дыханием берёт член в рот.

И чуть не стонет в унисон с Йеном, когда тот инстинктивно толкается ему в горло.

Играть не хочется. Хочется кончить наконец, потому что даже воздух вокруг искрит и волосы дыбом по всему телу поднимаются. Он ритмично насаживается ртом на Галлагера, совсем немного пропуская головку в горло, слегка прокручивает ладонь, а второй рукой обхватывает свой член и чуть не дохнет от искр, посыпавшихся из глаз.

Они каким-то непостижимым образом умудрились не трахаться грёбаную неделю, и у Микки это в голове не укладывается. Он старательно отсасывает Галлагеру, который уже почти висит на стойке, и надрачивает сам себе. Ёбаный пиздец. В нескольких футах через стену отмокает в душе Мэнди, которая останется заикой до конца дней, если решит выйти в комнату слишком рано, но ему похуй. Как и Йену, судя по всему, который зарывается руками в его волосы и давит на затылок.

Микки не сложно.

Микки принимает в горло и придавливает член языком, и Йен вцепляется в его волосы с такой силой, что он опять почти стонет.

— Блядь, – выдыхает наверху тот и кончает, уронив голову на руки, и Микки хватает пары быстрых движений рукой, чтобы последовать за ним.

За стеной выключается вода, и Микки с трудом поднимается на дрожащие ноги и тянется за салфетками.

— Как думаешь, есть шанс, что Мэнди ослепла, пока была в душе? – спрашивает Йен, затягивая шнурки на штанах и принимаясь поправлять Микки волосы.

— Хотелось бы, – бурчит он, – но вряд ли.

— А хоть один, что она не начнёт вопить что-то вроде «я же говорила»?

— Больше одного, если повезёт.

— Каким богам молиться?

— Не ебу.

Микки поднимается на ноги и застёгивает пуговицу джинсов ровно в тот момент, когда Мэнди выходит из душа. Выходит, замирает в паре шагов, глядя на диван, а потом переводит взгляд на них и заявляет:

— Могли бы и расстелить. Хотя вы, конечно, были слишком заняты.

— Конечно, – закатывает глаза Микки, и она ему подмигивает.

Подмигивает, но молчит, и у него мурашки бегут вдоль позвоночника.

Довела.

Он очень надеется, что его уход в ванную не похож на бегство, хоть по сути им и является. И лучше бы он, конечно, остался в комнате, чтобы контролировать, что там происходит. Потому что Мэнди дожмёт Галлагера на раз-два. С другой стороны, они же вроде решили, что похер. Терпеть её просто совсем не хочется, а придётся, если дать ей волю.

Он тяжело опирается на раковину и разглядывает себя в зеркало. Вообще выглядит он довольно беспалевно, если только не считать маньячно блестящих глаз и перекрученной лямки майки, потому что у Галлагера пальцы больно уж подвижные. Микки мог бы задать себе сейчас вопрос, нахуя он это сделал и что на него нашло, но… не задаёт. Более того, по лицу расползается диковатая улыбка. Ну пиздец.