Эй, Микки! (СИ)

Галлагер всё ещё продолжает уговаривать Мэнди, она продолжает истерить, а не сдерживается в итоге Микки: встряхивает её за плечи и, глядя на Йена, говорит:

— Поехали домой.

— Не нравится, что я ору, а на нас пялятся люди, да, Микки? – скалится она.

— Поехали, – игнорирует её Йен.

Она молчит, пока они едут к Галлагеру. Сидит сзади, сложив руки на груди, смотрит в окно и иногда со всхлипами дышит. Микки иногда оборачивается проверить, всё ли в порядке. Если честно, он хочет, чтобы она просто уснула, не продолжая скандал и не выдавая свои охуенно умные мысли. Как же Микки зол на неё за них! Как она вообще может говорить, да даже думать, что не может ни на что претендовать? Что всё, чего она заслуживает, – работа в дешёвой забегаловке и колотящий её мужик?

Саус-сайд ломает людей и ядом ползёт по венам.

Она и правда засыпает, едва оказавшись в квартире Галлагера, – ложится на диван, а минуту спустя уже глубоко дышит. Йен укрывает её пледом, а потом берёт её сумку, достаёт оттуда ключи и, кивнув Микки в сторону выхода, запирает дверь снаружи.

— Насколько меня всегда бесило, что изнутри этот замок тоже открывается ключом, настолько сейчас я этому рад, – мрачно говорит он.

— Она и через окно вылезет, если захочет.

— У меня решётки. Она тощая, но между них не просочится.

Микки не находится с ответом, и они, спустившись вниз, садятся в машину. Двигатель Галлагер не заводит, так и сидит, постукивая пальцами по рулю и уставившись перед собой, пока Микки крутит в руках телефон и думает, что делать дальше.

— Ты же не думаешь, что это не наше дело? – на всякий случай уточняет он минут пять спустя, и Йен зыркает на него так злобно, что, если бы мог, наверняка пригвоздил бы к креслу.

— Конечно, нет, – всё-таки озвучивает он свои мысли. – Мэнди зато наверняка думает.

— Она уже охуенно подумала, – напоминает Микки, – когда сказала, что ей надо вернуться к мудаку.

— Думаешь, она правда может?

— Уверен.

— Он её бьёт.

— Это сложно не заметить, – с сарказмом выплёвывает Микки. – Её переубедить будет сложнее, чем его.

— Только не говори, что собрался сдержать слово и его пристрелить, – предостерегает Галлагер.

— Я собрался его разъебать. Кулаками, ногами, ломом – что под руку попадёт. Всё прокатит.

— Поехали к тебе, – кивает он, – обсудим.

Микки не спорит. Не потому что боится один связываться с горой, а потому что бесполезно. Потому что у Йена наверняка всё внутри бурлит так же, как у Микки: он даже в лице не изменился, когда услышал о планах. Только их двое, а у того, вспоминает Микки, большая семья. Он понятия не имеет, что Мэнди имела под этим в виду, трое их или двадцать, но тут определённо понадобится кто-то ещё.

За окном давно темно, когда они наконец собирают по крупицам план. Выяснить, где живёт Кеньятта, труда не составило: Саус-сайд – помойка, но там не так много огромных негров с нелепыми именами. Микки от нечего делать даже Игги вызвонил, чтобы спросить, согласится ли тот поучаствовать в массовой драке. Он, к слову, согласился, даже не дослушав, и пообещал прийти с братьями, один из которых на прошлой неделе вышел из тюрьмы и теперь искал, видимо, способы попасть обратно. Микки его понимает: когда он загремел в колонию впервые, то имя себе, пусть и не без труда, но заработал. Возвращаться обратно в мир, где он ничего не стоил, не хотелось. Правда, в Саус-сайде после отсидки стало проще. Прицелы там совсем сбиты.

Их пятеро. Мэнди до сих пор не звонит.

— Дам тебе футболку, – бросает Микки, поднимаясь с дивана.

— Мне удо…

— Дело не в твоём удобстве, чудила, – не даёт договорить он. – А в том, что тебя на ленты разорвут за одни только рубашку с галстуком и костюм.

— Постараться придётся, – ухмыляется Йен.

— Не выёбывайся.

— Это элемент неожиданности, – взывает он. – Кто будет ждать, что я умею драться?

— Не выёбывайся, блядь, – зло повторяет Микки и швыряет в него чёрную футболку. – Они же как акулы. Увидят кровь на белом – и всё, их не остановить. Ты будто не дрался никогда.

— Больше, чем ты думаешь.

— Что угодно больше, чем я думаю.

— Я рассказывал тебе про того парня.

Микки вздыхает и смотрит на часы. До встречи с Игги и его братьями осталось меньше часа. Сам Микки давно переоделся в джинсы и майку, а вот Галлагер в его футболке с брюками – потому что штанов нужного размера у Микки просто нет – выглядит нелепо.

— Блядь, ты ещё и в ботинках.

— В машине есть кроссы, – отмахивается Йен.

Взять пистолет он не разрешает, чтобы не было соблазна. Микки подозревает, что возненавидит себя за мягкотелость, когда драка зайдёт слишком далеко, и напоминает, что в Саус-сайде все играют грязно. Что правил там нет, кроме одного – не позволить себя нагнуть. И что если у кого-то из родственничков Кеньятты вдруг окажется пистолет, Микки хочет быть вооружённой мишенью, а не картонкой в тире.

Йен колеблется.

Микки демонстративно проверяет обойму и суёт пистолет за пояс джинсов, но даёт самому себе слово, что использует его только в том случае, если это будет ответная мера.

Самому себе и немного – Галлагеру.

*