Эй, Микки! (СИ)

Ви отговаривала. Йен понял почему сразу после собеседования, когда больше всего мечтал о том, чтобы бежать из бизнес-центра как можно дальше и быстрее: мистер Альберт напомнил ему сразу всех отвратительных начальников из всех фильмов, которые Йен видел. И потому что летняя стажировка – да, до неё ещё целых полгода, но он озаботился вопросом заранее – не оплачивалась, да и шанс попасть после неё в штат с таким боссом стремился к нулю. Твёрдо решив, что работать здесь не станет ни за что на свете, Йен замотался шарфом и пошёл к лифту.

Когда двери раскрылись и из них вышел, обдавая его сигаретным запахом и осыпая снегом с капюшона, невысокий брюнет, Йен ненадолго застыл и проводил его взглядом. А когда тот скрылся за дверью, из которой сам Йен вышел не больше двух минут назад, он подумал, что, может, и зря так категоричен.

Мистер Альберт шанса явно не заслуживал, а вот Йен – очень даже.

*

Невысокого брюнета звали Михайло – серьёзно? – Милкович, и Йен в первый же день, когда его представили коллегам, подумал: если бы он увидел это выражение лица на том парне, вышедшем из лифта полгода назад, хуй бы он пошёл сюда стажироваться. Он всегда был избалован вниманием, а когда кто-то смотрел сквозь него, это было… блядь, да за кого он там себя вообще принимает? Не то чтобы Йен ждал, что на него накинутся сию же секунду, но самоуверенная улыбка ощутимо поблекла под безразличным взглядом.

О гомофобии и неадекватной требовательности Терри Йен узнает немного позже. Он вообще много чего узнает за эти три месяца, а последние пару недель будет судорожно думать, как бы ему совмещать очную учёбу на последнем курсе с работой здесь. Потому что через три месяца он уже совершенно чётко поймёт: уходить отсюда он не собирается. И похуй что на Терри, что на остальных. На всех, кроме одного вечно хмурого брюнета, на которого Йен запал окончательно и бесповоротно, когда единственный раз за всю стажировку увидел, как тот смеётся. Это продолжалось максимум секунды полторы, потом смех резко оборвался, но Йену хватило за глаза. Не то чтобы он хоть раз в жизни влюблялся, да и тут поначалу отрицал, но хер знает, что произошло на этот раз.

Если бы только Йен знал, что эта история обернётся для него тремя годами сплошного мозгоёбства… он бы всё равно ничего не изменил. Оно того стоило. Но узнать об этом только предстояло.

*

Его помощь понадобилась Йену уже к концу первой недели. Он вроде и пытался постоянно быть к нему поближе, даже курить поначалу бегал за ним следом (и через два дня подумал, что ещё чуть-чуть – и он выплюнет к хуям лёгкие во время утренней чистки зубов), но они всё никак не пересекались. Обращаться за помощью Терри сказал к Лукасу, который сидел от Йена через стол, а помощь была нужна настолько, что Йен был уверен: пол между их столами уже подстёрся, потому что он вытоптал грёбаную тропу.

Вечером пятницы он пошёл привычной дорожкой к столу Лукаса, тот тяжело на него посмотрел, вздохнул и, ткнув пальцем куда-то через перегородку, сказал:

— Это поставщики Милковича, так что по этому вопросу – к нему.

Йен, кажется, слишком уж широко улыбнулся, потому что Лукас посмотрел на него как на дебила, вздохнул ещё раз и опять уткнулся взглядом в монитор.

Ладони, пока он шёл к нужному столу, вспотели, а голос слегка дрогнул, когда он замер за полшага и негромко позвал:

— Михайло…

Тот обернулся на него с искренним охуением в глазах, осмотрел Йена с головы до ног и опять поднял взгляд, а Йен потерял дар речи, кажется, навсегда, потому что таких голубых глаз не видел никогда в жизни.

— Микки, – сухо сказал чёртов идеал охуенно идеальным голосом, – чего тебе?

— Я Йен, – негромко отозвался он и кашлянул. – Не Микки.

— Блядь, – закатил глаза тот, – Микки – это я. Меня Михайло в последний раз Терри назвал пару месяцев назад, когда сообщил, что… а, похуй. Чего тебе, Йен?

Ладно, его имя, произнесённое Микки, звучало такой музыкой, что он даже слегка отвлёкся от мысленного возведения памятника собственной бесконечной тупости. «Я Йен, а не Микки». Блядь, что у него в голове вообще?

— Мне Лукас сказал, это твои поставщики, – он подсунул Микки бумажку с выписанными названиями, и тот пробежался по ним взглядом.

— Мои. И?

— С ними договоры кончились. Ну то есть… – Йен помялся, – с этими кончился, а с этими кончается через две недели.

— Со вторыми у меня встреча по продлению завтра, с первыми я больше не работаю. Ещё вопросы?

— Им надо акт сверки выслать?

Микки посмотрел на него, кажется, оценивающе, а потом кивнул и отвернулся.

— Сделаю в понедельник.

— Я могу, – выпалил Йен, и Микки опять посмотрел на него через плечо.

— Что ты можешь?

— Составить акт сверки.

— У них две-три отгрузки в неделю, а прошлая сверка была по итогам года. За пять месяцев этого года составлять придётся дохера.

— Мне же надо учиться, – настаивал Йен.

— Может, тебе поучиться на ком-нибудь помельче? – предложил Микки, и Йен вспыхнул.

— Я справлюсь!