Эй, Микки! (СИ)

Микки просыпается, когда уже совсем светло. И ничего удивительного, блядь: шторы он задёрнуть забыл. Где там было об этом помнить.

Рука Йена по-прежнему на нём. Так уже было раньше, и всякий раз Микки стряхивал её с себя, чтобы не дать себе ни единой лишней секунды подумать о том, нравится ему это или нет. Но он так много думал вчера, что сейчас уже откровенно лень: и так ночью от мыслей уснуть не мог. Он вставал, ходил по комнате, вышел в ванную попить воды, чтобы не разбудить Йена шумом на кухне, и зачем-то спустил воду в унитазе, будто боялся, что Галлагер его в чём-то заподозрит. А он просто пялился на себя в зеркало и думал, как докатился до такой жизни.

А ещё – что на месте Йена давно бы уже съебал, оставив задроченного мудака самого разбираться со своими тараканами. Но Йен не ушёл. И в спальню ломиться не стал: улёгся на диване.

В последний раз проведя ладонями по лицу, Микки вышел из ванной, сделал несколько шагов и замер. Галлагерское плечо окаменело, будто тот задержал дыхание, и он в очередной раз почувствовал себя идиотом, которого пытаются обвести вокруг пальца, поэтому прищурился, побуравил Йена взглядом ещё немного и ушёл в спальню. Нет, он был твёрдо намерен ни за что не оправдать ожиданий Галлагера: запереться и утром выставить того вон, – но вместо этого оставил дверь приоткрытой.

Просто потому, что ни за что не сказал бы Йену вслух, что не хочет, чтобы тот уходил.

А он не хочет. Лежит сейчас на боку, пока ладонь Йена прожигает кожу у локтя, и понимает, что хочет к этому привыкнуть. Хочет не отскакивать в ужасе, когда тот рядом; не пороть хуйню, когда слышит признание. Хочет довериться, потому что ебучий Галлагер уже хуеву тучу раз доказал, что ему можно верить. Блядь, да они уже даже крещение общей дракой прошли, а в Саус-сайде это что-то вроде клятвы на крови.

Микки вздыхает, немного сдвигается, и в локоть тут же крепко впиваются пальцы, а сзади к шее прижимаются губы.

— Лежать, – мягко командует Йен, и рот Микки сам собой расползается в довольной ухмылке.

— Ты не охуел командовать? – огрызается он.

— Не-а, – беззаботно отзывается Галлагер.

— Да блядь! – вскидывается Микки, потому что Йен вдруг с силой кусает его за плечо.

— Если ты думаешь, что приоткрытой ночью двери хватило, чтобы я забыл, что за херню ты нёс несколько предыдущих недель и особенно вчера ночью, то ты ошибаешься, – невозмутимо говорит он.

— Мне извиниться? – вскидывает брови Микки и недовольно морщится.

Блядь, место укуса надо обработать. Хуй знает, может, Галлагер ядовитый, иначе хули так щиплет.

— Одними извинениями не отделаешься.

— На коленях?

— Определённо да, – хмыкает Йен. – Можешь даже без единого слова.

— Стоп, – хмурится Микки и, отцепив всё-таки от себя его руку, поворачивается к нему лицом: – Ты хочешь, чтобы в качестве извинений я тебе отсосал?

— Ничего нового, конечно, но мне кажется, это лучшее, что ты можешь сделать в этой ситуации, – часто кивает Йен. – Ладно, я в душ. Без меня не начинай.

Ничего нового, значит, задумчиво рассуждает Микки, провожая взглядом галлагерский зад. В голову сходу приходит штук восемь идей чего-то нового, чего они с Йеном ещё не пробовали, а следом как из рога изобилия сыплются вопросы «почему?».

Почему Галлагер ведёт себя так, будто всё в порядке?

Почему всё, что он себе позволил, – это упрёк, который даже и упрёком-то не назвать?

Почему он обнимает? Улыбается?

Почему он ведёт себя так, будто всё в грёбаном порядке?

И главный вопрос – что-то не так с Галлагером или с ним, Микки?

Телефон на тумбочке коротко вибрирует, и он хватается за него как за спасательный круг.

Галлагер

[11:41 a.m.] Ты уже начал сбивать себя с толку идиотскими вопросами?

Ебанутый, ещё и телефон с собой в душ таскает.

Странно, но после сообщения становится легче. С души сваливается не булыжник, а так, пара песчинок, но дышать проще, он даже улыбается. Вполне себе искренне.

Вы

[11:42 a.m.] Мне не до того

[11:42 a.m.] Я отсчитываю время, которое ты ковыряешься в душе

[11:43 а.m.] До момента, когда я начну без тебя, 31

Галлагер

[11:43 а.m.] Ты меня переоцениваешь. Полчаса – дохера

Вы

[11:44 а.m.] 24

Галлагер

[11:44 а.m.] Что?

Вы

[11:44 а.m.] 19

Галлагер

[11:45 а.m.] Пиздюк

Микки довольно ухмыляется. Блядь, сказал бы ему кто раньше, как он будет себя вести, он бы мудаку лёгкие с почками местами поменял, а яйца – с мозгом. А узнал бы наверняка – точно бы вышел в окно прямо среди рабочего дня. Но это вообще не ебёт, когда в голове складывается план. Нового хотел, Галлагер? Да на здоровье.

Дверь ванной с грохотом открывается, и Микки в мгновение ока скидывает с себя трусы. Чтобы Галлагер не подумал, что он тут пустыми угрозами разбрасывался, естественно, больше ни одной причины. Тот на пороге поскальзывается и въезжает бедром в дверной косяк, морщится, но делает ещё пару длинных шагов вперёд и обвиняюще тычет пальцем в Микки.

— Ты – охуевший пиздюк!

— Уже второй раз за две минуты, – пожимает плечами Микки. – Ты уложился, ты в курсе?

Само собой, он не считал, но сдержаться выше его сил.