Эйдолон

Она положила свои руки поверх рук Серовека в тщетной попытке остановить поток крови, который просачивался из раны сквозь пальцы маркграфа. Лицо Бришена стало болезненного пепельного оттенка. Он одними губами произнес ее имя.

Позади раздался резкий ядовитый голос Анхусет:

– Если тебе это хоть чуть-чуть понравилось, я вырву твою печень голыми руками и съем на твоих глазах.

Блестевшие на белоснежном лице голубые глаза Серовека засверкали ярче пламени.

– Не оскорбляй меня, Анхусет, – огрызнулся он.

Голос Эльсод поднялся над ними:

– Отойдите от него. Перемены начались.

Он менялся. Под пальцами Ильдико тек лед, не холода, но смерти.

– Бришен… – Она стряхнула с плеча руку Анхусет.

Его губы шевельнулись, и она наклонилась ближе, чтобы услышать его. Он заговорил едва слышным шепотом:

– Иди, любимая. Изменения. Я их чувствую.

Она уставилась на него. Ужасный холод морозил ладони там, где она касалась его.

– Сейчас, Ильдико, – приказала Анхусет и грубо оттащила ее от Бришена.

Такое же сверкающее голубое свечение, что разлилось по лезвию меча и осветило кровь Бришена своим светом, теперь лилось из раны, нанесенной Серовеком. Оно распространилось по телу, перекатываясь взад и вперед, пока полностью не поглотило его. Свет начал пульсировать в ритм с биением сердца. Цвет становился все темнее: от лазурного с серебристым отливом до кобальтового, потом темно-синего и наконец – черного.

У Ильдико едва не разорвались легкие от желания закричать, но она молчала, наблюдая, как свет, ставший тьмой, целиком поглотил ее мужа. Тьма дернулась и растянулась, а затем рухнула на саму себя, только чтобы снова потянуться, будто нечто пыталось освободиться от оков.

– Вот так выглядят галлу, – упали слова Мегиддо, словно валуны в море тишины.

Ильдико тихо заскулила и бросила на Эльсод убийственный взгляд. Если старая карга превратит Бришен в демона, она лично разорвет ее на куски и скормит ему.

Пелена черного света внезапно поднялась ввысь с громким щелчком. Все отскочили назад, и Анхусет толкнула Ильдико за спину. Она не нуждалась в защите и попыталась метнуться в сторону, но стражница не пустила свою королеву.

– Дай мне пройти, Анхусет!

– Нет!

Тело Бришена лежало на снегу, неподвижное и окровавленное. Его лицо больше не было темно-серым с оттенками розового и голубого, а стало пепельно-белым с неровными черными линиями, которые тянулись от шеи до головы. Ильдико потянулась к нему, но наткнулась на протянутую руку Анхусет и чуть не упала на спину.

Темный свет, ставший теперь отдельным существом, продолжал пульсировать. Он начал светлеть, меняя цвет в обратном порядке: черный сменился темно-синим, а потом кобальтовым и, наконец, лазурным. Его края затвердели, приняв жесткие линии, словно жуткая бабочка вышла из своего кокона.

Свечение потускнело и потеряло бестелесность, сгустившись от облачного света в настоящую твердую форму: мужскую фигуру, облаченную в пластинчатую броню, с длинными черными волосами и единственным глазом, который светился сверхъестественно-синим, словно кто-то бросил факел в чан с драконьим огнем и позволил тому загореться.

– Призрачный король. – В голосе Гайриса прозвучали одновременно удивление и ужас.

Эльсод подалась вперед и замерла, когда пылающий взгляд короля остановился на ней.

– Что вы видите, ваше величество?

– Души каи, – глухо сказал он голосом, лишенным какой-либо теплоты и жизни. – Век за веком.

Ильдико отшатнулась. Желчь угрожающе поднялась из желудка к горлу. Кем бы ни был этот призрак, это не тот Бришен, которого она знала.

Призрак присел на корточки рядом с неподвижным телом у своих ног и протянул руку.

– Стой! – воскликнула Ильдико.

Она снова принялась вырываться из крепкой хватки Анхусет.

Призрак замер. Ильдико вздрогнула, так как холодный взгляд скользнул по ней с лаской.

– Успокойся, милая жена. Я не хочу причинить вред.

Она разрывалась между радостью и тошнотворным чувством, вызванным нежностью, с которой он говорил. Призрачный король снова протянул руку и положил ее на неподвижное тело, прикрывая кровавую рану. Синий свет вспыхнул и запульсировал. Когда король убрал ладонь, раны уже не было, только пятна крови, темнеющие на бригантине и снегу. Кожа осталась пепельной, но уродливые черные линии исчезли. Ильдико ахнула, когда тело медленно выдохнуло и начало дышать.

Дух Бришена встал лицом к Серовеку. Маркграф на мгновение застыл, словно готовясь к нападению. Когда атаки не последовало, он протянул меч Бришену.

– Ваше величество, меч.

Бришен схватил оружие и сунул его в ножны на боку.

– Теперь вы знаете, – сказал он остальным четверым добровольцам. – Вы можете уйти, и никто вас не остановит. И не осудит.

Никто не двигался. Серовек прошел мимо Бришена и поднял меч, который принес с собой на Тор. Его лезвие, как и у остальных, светилось синим, крошечные молнии пробегали по клинку, искрясь на кончике. Бришен потянулся взять меч, но Серовек отшатнулся и покачал головой.

Он подошел к Анхусет. Та хмуро взирала на него.

– Сладкая месть, – сказал он с полуулыбкой и протянул ей клинок. – Ты знаешь, что хочешь этого, ша-Анхусет.