Эйфория

– В то же время, – вещал Тони, – они заявляют в качестве причины для развода одну из наиболее интимных и откровенных тем. Возможно ли, что такая щепетильная дама, как та, что представила нам Эмили, – он указал острым пальцем на смущенную мисс Паддингтон – и такой примитивный персонаж, как тот, которого сыграл Герберт, могли бы столь явно и откровенно обсуждать подобные вопросы с незнакомыми людьми, если бы за этим casus belli, – его голос понизился и к концу фразы практически упал до заговорщического шепота – не скрывалось более смущающего бессознательного мотива, таящего нарциссическую травму2 для обоих? – торжественно завершил он.

Бенедикт в очередной раз напомнил себе, что в жизни есть вещи, которые он не в состоянии изменить и которые нужно воспринимать как данность. Как бури, землетрясения и налоги. И Тони Брокстон занимал одну из верхних позиций этого списка.

– Стоп, мистер Брокстон, – спокойно сказал он. – Ваша позиция ясна. Кто прокомментирует?

Поднялась Лесли Пауэр.

– Сэр, я считаю, что у нас недостаточно информации, чтобы утверждать что-либо относительно глубоких личностных особенностей наших героев, и тем более, – она неприязненно покосилась на Брокстона, – об их душевных травмах.

– Но покрывающие заявления3… – упрямо начал Тони.

– Нам ничего не известно о том, являются ли эти заявления «покрывающими», мистер Брокстон, – оборвал его Бенедикт, – как и о том, есть ли вообще, – он обвел аудиторию насмешливым взглядом, – что-то такое, что можно было бы назвать «лежащим под» тем, что нам уже известно.

– Что вы хотите этим сказать, сэр? – не понял Тони.

– Я хочу сказать, мистер Брокстон, что упражнения подобного рода весьма познавательны, но не в том смысле, в каком вы думаете, – ответил Бенедикт.

Он оттолкнулся пальцами от поверхности стола, на которую опирался, и сделал несколько шагов вперед, попутно жестом пригласив Эмили и Герберта снова занять свои места.

– Только что мы имели возможность исследовать смоделированную ситуацию, в которой двое студентов сыграли роли мужа и жены, вложив в эту небольшую интермедию тот смысл, который посчитали нужным, и предложив нам свои собственные объяснения происходящего. В целом, могу констатировать, что группа неплохо справилась с заданием со своей стороны, но кое-чего вы не заметили.

– Чего именно, сэр? – с любопытством спросила Эмили Паддингтон.

– Контекста, мисс Паддингтон, контекста, – улыбнулся Бенедикт.

Лицо Эмили сделалось озадаченным.

– Но ведь вы сами… – она на секунду задумалась, – вы сами предложили нам этот контекст, – медленно проговорила она, – разве это не означает…

– Именно, мисс Паддингтон, именно, – Бенедикт улыбнулся еще шире. – Я дал вам задание смоделировать или придумать конкретную ситуацию, и вы прекрасно справились со всем, кроме одного, – вы забыли, что ситуация придуманная.

Группа возмущенно загудела.

– Это не по правилам, сэр! – воскликнул Тони Брокстон.

Бенедикт поднял брови.

– Правда, мистер Брокстон? Что именно вы считаете выходящим за пределы правил и не будете ли вы так любезны очертить сами эти пределы?

– Вы дали нам это задание, – решительно сказал Тони. – А теперь вы же говорите, что мы неправильно интерпретировали ситуацию, потому что она придуманная.

– Я не говорил, что вы не должны принимать этого во внимание, мистер Брокстон, – ухмыльнулся Бенедикт. – Но мне понятно ваше возмущение.

Бенедикт снова вернулся к столу и присел на краешек.

– Когда вы участвуете в обсуждении ситуации, связанной с взаимоотношениями двух или нескольких людей, особенно, людей, довольно тесно связанных между собой, – он слегка нахмурился, – что в первую очередь привлекает ваше внимание?

– Разные точки зрения?.. Несовпадение версий? Взаимные обвинения? – послышались голоса из группы.

– Да, разумеется, – кивнул Бенедикт. – Но самое важное, – он отбросил со лба золотистый завиток и сложил руки на груди, – самое важное – то, что некоторым образом любая из этих ситуаций – смоделированная.

– Сэр, вы хотите сказать… – задумчиво протянула Лесли.

– Я хочу сказать, что иногда главное, что нужно увидеть в картине, – это ее рамка, – ответил Бенедикт. – Мы видим двух людей, которые жаждут поделиться с нами своим мнением, но мы забываем о том, что то, о чем они говорят, – не абсолютная истина и даже не описание реальности – это просто история, которую они рассказывают.

– Они лгут, сэр? – нахмурилась Лесли.

– Нет, – мягко улыбнулся Бенедикт. – Они пытаются установить контакт с собой и с другими, но делают это очень неумело. А поскольку на протяжении всей жизни им постоянно рассказывали – тем или иным способом – что такое контакт, для чего он нужен и почему его нужно устанавливать, используя, чаще всего, крайне устаревшие или просто неработающие схемы, результат оказывается плачевным.

Лесли вздохнула.

– То есть, вы думаете, что никакой особой, – она нервно обернулась на Брокстона, – психической травмы в нашей «паре» можно не искать?

Бенедикт пожал плечами.