Эйнемида III. Надежда на весну.

Народное собрание эфериян, по обыкновению, походило на кипящий котёл с водой, забытый нерадивой хозяйкой – того и гляди хлынет через край, а к раскалённым стенкам боязно поднести руку даже на локоть. Это не покороное стадо придворных у царского трона и не чинная беседа геронтов в полисе, управляемом аристократами. У свободного народа Эфера каждый имеет собственное мнение и торопится его высказать, да погромче, чтобы заглушить мнение противоположное. Конечно, безумные требования черни не должны мешать лучшим людям принимать разумные решения, есть достаточно способов направить неистовство демоса в нужное русло, но срабатывает это не всегда.

– ...итак, граждане, я считаю услышанные нами оправдания совершенно недостаточными. Обвиняемые утверждают, будто исполнить священный долг им помешал шторм и нападение сенхейцев, но сами же говорят, что сенхейских кораблей было меньше втрое. И вместо того, чтобы одержать полную победу, наши триерархи – те, кому мы, эферияне, вручили славу нашего города и жизни наших сограждан – упускают вражеский флот и бросают гибнущих эфериян на волю волн, а тела погибших – непогребёнными. Можем ли мы, зная об этом, поверить, что триерархи приложили достаточно усилий для исполнения своего долга? Всякий разумный человек отвергнет подобное предположение. Совершенно очевидно, что они пренебрегли своими обязанностями. Это тяжелейшее преступление и я призываю вас, сограждане, к самым решительным мерам! Тени погибших и брошенных без погребения взывают к отмщению, они требуют наказать виновных! Я, Синид, сын Акамедона из дема Котона, призываю вас, эферияне, приговорить обвиняемых к смерти, как не исполнивших священный долг, а их имущество отобрать в казну, за исключением двенадцатой части, положенной храму Эйленоса справедливого.

Оратор застыл в эффектной позе, всей своей фигурой словно выражая негодование. Народ согласно загудел.

Минуло уже пять дней с тех пор, как триерархи, победившие сенхейцев у Аркаиры, прибыли в Эфер, а спорам, казалось, не будет конца. В лаофероне и булевтерии слушали обвинителей, слушали защитников, разбирали показания свидетелей, а на улицах и площадях до драки обсуждали всякое оброненное по этому вопросу слово. Исократ и одиннадцать его товарищей по пританею потеряли покой и сон, председательствуя в многочисленных собраниях, а назначенные лаофероном смотрители обходили город, призывая граждан к спокойствию. Сегодня народному собранию предстояло вынести окончательное решение. Просторную рыночную площадь наводнил народ. Эфер опустел, пришли даже немощные и больные, лишь бы первыми узнать все новости.

Неуютно скорчившись в почётном кресле притана, Исократ с грустью взглянул на обвиняемых. Седовласые Никарх и Этеол, отличившиеся ещё в Верренской войне, совсем молодые Фотомах и Сопрониск, заслужившие почётное звание триерархов в боях с пиратами и при усмирении Китоны. Демодок, Пеллиск, Эпимаф, Теламокл – опытные и заслуженные флотоводцы, лучшие в Эфере. Недавние победители оказались под судом, и кто знает, чем это закончится. К священной обязанности спасти соотечественника в беде граждане относились трепетно, к тому же народ разочарован тем, что сенхейцам удалось уйти от Аркаиры, а демагоги изрядно подогрели страсти. В таких обстоятельствах непросто побудить сограждан придерживаться мудрости.

– Синид рассуждает о морском бое, точно наварх, хотя сам не проплывёт по речке, не замарав борта, – сказал племянник Эрептолема Перей вызвав в толпе смешки. – Я думаю, сограждане, слушать нам стоит не того, кто у Аркаиры не был, а если бы и был, ничего бы не понял. Слушать следует людей, знающих морское дело. Перед нами уже говорили и сами триерархи, и те сограждане, что не остались с флотом, а вернулись в Эфер. Все говорят, что шторм был сильный, а сенхейцы неожиданно вернулись в бой. Мне кажется, эферияне, что это достаточно веские причины. Нельзя же ожидать, чтобы наши моряки вступили в бой с бурногневным Сефетарисом.

– Я, будто бы, что-то понимаю в морском деле, – Гигий, под одобрительные возгласы, взошел на возвышение для ораторов. – Шторм, конечно, причина весомая, но мне кажется странным, что, имея столько кораблей, нельзя было отрядить несколько для спасения утопающих. Если было время сражаться, значит шторм был ещё не настолько силён, и сограждан можно было спасти.

– Никарх не мог подвергнуть опасности всё предприятие! Сенхейцы напали неожиданно и могли погубить куда больше эфериян, чем погибло в пучине. Потому он после битвы и дал приказ отходить к Аркаире. Пытаясь спасти одних, можно было погубить других. Он же объяснил это, хотя Синид и прочие, в нарушение законов, не дали достаточно времени для оправдательной речи!

– Смелость не губит, губит нерешительность, – парировал Гигий. – Я не хотел бы ошибиться, не зная обстоятельств, но, имея трёхкратный перевес, можно отрядить часть кораблей ради такого важного дела. Спасение сограждан стоит опасности! Для хорошего стратега жизнь воина на первом месте!