Её тёмные крылья

Он смотрит на меня широко распахнутыми глазами, но затем его взгляд затуманивается, и зрачки белеют.

– Фурии вернулись. – Бог моргает и снова выглядит похожим на себя.

– Уже? Но мы только пришли. – Я смотрю на крепко сжатые бутоны и чувствую укол разочарования. «Я еще не закончила».

Аид встает и протягивает мне руку, помогая подняться.

– Если я доставлю тебя на холм, ты найдешь дорогу домой?

– Еще один день, – в спешке произношу я. – Посмотрим, оставят ли меня фурии завтра в Эребе. Я притворюсь уставшей. И, если они не купятся на это, если им будет все равно, я призову тебя, пока сестры будут думать, что я умываюсь. Я спрятала монетку в ванной.

Аид внимательно смотрит на меня.

– Ты уверена? – переспрашивает он. – Кори, ты должна быть уверена.

– Я уверена. Один день ничего не изменит для папы и Мерри. Последняя попытка.

Он кивает, и мы исчезаем.

Аид ничего не говорит, когда мы возвращаемся, лишь крепче сжимает мои пальцы в своей руке, а затем исчезает, оставляя после себя прохладный соленый бриз, который быстро смывает вода в пещере. И только тогда я понимаю, что мы держались за руки. Я ополаскиваю их в ручье, а затем прижимаю холодные ладони к щекам, чтобы унять жар.

Вынырнув из пещеры, я натыкаюсь на расхаживающую туда-сюда Алекто.

– Вот ты где. Идем, нам пора, – говорит она, направляясь ко мне.

Я делаю шаг назад.

– Куда пора?

– В Пританей.

– Но я же осталась здесь. Мегера разрешила. У меня до сих пор болит голова. – Я поднимаю взгляд на Гермеса, который сидит на краю моего алькова и смотрит на нас, слегка пожимая плечами и качая головой, в таком же недоумении, как и я.

Алекто кидает на меня раздраженный взгляд.

– Все уже там. Надо торопиться, – говорит она, бесцеремонно подхватывая меня на руки, и мы взлетаем, оставляя Гермеса позади.

Мы выбираем в этот раз более короткий путь, пролетая мимо Флегетона и минуя Луг Асфоделя. Я по-прежнему не пришла в себя после путешествия с Аидом, и голова кружится, пока мы летим. Полет проходит быстро, каждый взмах крыльев четко скоординирован. И когда я спрашиваю у Алекто, кто такие «все», то она не отвечает. На сердце становится тяжело, а все нутро сжимается от беспокойства.

Тени ждут снаружи Пританея, смотрят вверх, когда мы пролетаем над ними. Я рассматриваю каждую из них, выискивая Бри, и чувствую облегчение, когда ее не нахожу.

Алекто приземляется, взметая облако пыли, оставляет меня подле Мегеры и направляется к своему возвышению.

– Что происхо… – начинаю я, но Мегера взглядом приказывает мне замолчать.

– Войди, – произносит она над моей головой.

Мое сердце замирает, когда перед фуриями появляется женщина, с которой была Бри. Я смотрю на них, гадая, узнали ли ее сестры, но их лица невозмутимы.

Я смотрю на арку, пытаясь разглядеть, не стоит ли кто-то прямо за ней, но когтистая рука хватает меня за плечо и крепко удерживает на месте. Значит, они все-таки узнали ее. Вот почему послали за мной Алекто. Потому что эта женщина была следующей, и фурии хотели, чтобы я присутствовала при этом.

– Почему тебя послали к нам за правосудием? – спрашивает Мегера у тени, чьи глаза уставились на меня, а не на фурий.

– Я убила свою мать, – отвечает мне женщина.

– Матрицид, – в унисон шипят Тисифона и Алекто, и мы с тенью одновременно вздрагиваем.

Мегера низко наклоняется к моему уху, но при этом говорит достаточно громко, чтобы услышала тень.

– Матрицид – это худшее из преступлений. Отнять жизнь у той, кто дал жизнь тебе, кто кормил тебя собственной кровью и жизненной силой. Украсть у нее жизнь… Хорошенько подумай, что это значит. Какого наказания она заслуживает. – Мегера выпрямляется и спрашивает: – Кори, что нам следует сделать с этим существом?

Они принесли меня сюда, чтобы свершить правосудие.

Я смотрю на тень, на ее седеющие на висках волосы, на красные и ободранные даже здесь, в Загробном мире, костяшки пальцев. На ее сгорбленные и округлые плечи. Эта женщина выглядит как человек, который работал, который работал всю свою жизнь.

Бри пришла сюда с ней, ждала ее. Я хочу знать, почему она считала, что женщина того заслуживала.

– Почему ты убила свою мать? – спрашиваю я.

Я чувствую, как напрягается Мегера за моей спиной, чувствую взгляды Тисифоны и Алекто на мне.

– Не важно почему, важен лишь сам поступок, – произносит надо мной Мегера, и змеи на ее голове согласно шипят.

– Это важно для меня, – отвечаю я, не поворачиваясь. – У людей есть причины поступать так или иначе. Если я должна выбрать наказание, я хочу быть уверена, что оно соответствует преступлению. Расскажи мне, – обращаюсь я к тени, – почему ты убила ее?

Во время ответа женщина опускает глаза.

– Она умирала. Она была больна в течение долгого, долгого времени. Умоляла меня помочь ей, но я отказывалась, из раза в раз говорила ей «нет». Пока не согласилась.

Затем тень поднимает взгляд.

– И я не жалею об этом. Зевс мне свидетель, я должна была сделать это раньше.

– Зевс не поможет тебе, – сообщает Алекто и смотрит на меня. – Она такая же, как тот мальчишка. Не раскаивается в своем злодеянии. Она сама так сказала.