Её цветочки

Она не понимала, что делает не так, и продолжала стараться.

Фрэнсин пошла задом, чтобы все время видеть Монти, затем заглянула за дом, туда, где над деревьями высилась башня церкви. Дорожка была пуста.

– Поспешите, – пробормотала она и подпрыгнула сначала на одной ножке, потом на другой, мысленно торопя своих сестер. Она не хотела, чтобы отец начал кричать, не хотела слышать глухой звук, получающийся, когда его кулак врезался в плоть. А потом бывало еще хуже. С тех самых пор, когда Фрэнсин научилась ходить, она вставала утром раньше всех и тихонько спускалась на первый этаж после того, как отец задавал трепку Бри. Потом Бри всегда пряталась на дубе, и он оставлял ее там на ночь в качестве дополнительного наказания. Именно Фрэнсин всегда уговаривала сестру спуститься, и они потихоньку возвращались в дом…

Взглянув на холм в последний раз, Фрэнсин повернулась и снова перевела взгляд на двор.

– Нет, Монти! – закричала она и, подбежав к братику, выхватила у него стручок бобовника, который он собирался сунуть в рот. – Он очень ядовит, глупый ты малыш. Фу! Его касались и ты, и я. Не двигайся, Монти. Мне надо принести мокрую тряпку, иначе ты отравишься.

Монти поднял глазки и улыбнулся, показав два новых передних зуба.

– Не двигайся! – повторила Фрэнсин и поспешила на кухню. Здесь она схватила тряпицу, быстро намочила ее в мойке и выбежала обратно во двор.

– Монти! – позвала она. – Где ты… Монти! – завопила она. – Отойди оттуда, отойди сейчас же!

Монти встал, держась за оголовок колодца, и, шатаясь на своих младенческих ножках, нагнулся и потянулся к цепи. Затем повернулся к Фрэнсин и засмеялся.

Она бросилась вперед, и тут Монти опрокинулся в колодец, и его смех оборвался, когда он ударился головой о бадью. Две секунды, и послышался всплеск.

– МОНТИ!!! – истошно завопила Фрэнсин и неистово закрутила головой, оглядываясь; по щекам ее текли слезы. – Мама! – крикнула она.

Мама не вышла из кухни, не крикнула: «Иду!»

Фрэнсин расплакалась и заглянула в колодец. В сумраке она различила Монти, он плавал на поверхности воды лицом вверх. Потерев глаза основаниями ладоней, она сделала долгий судорожный вдох, ни на миг не забывая, что с минуты на минуту домой должен вернуться отец. Он увидит возле колодца ее – а она ведь еще и не помылась – и Монти, плавающего внизу…

Быстро взглянув на дом, Фрэнсин повернула ручку ворота и опустила бадью. Вытерев лицо рукавом, затем потерев о платье руки, скользкие от пота и слез, схватилась за цепь и стала неуклюже спускаться в колодец.

Здесь было холодно и сыро. Дрожа и плача, Фрэнсин, перебирая руками, спускалась все ниже, пока ее ноги не коснулись бадьи. Тихий плеск; она погрузилась в воду и, одной рукой ухватив Монти, положила его в бадью.

Его личико было бледно, ротик слегка приоткрыт, а губы имели странный цвет. На лбу краснела полоска – след от удара.

Фрэнсин прижала его к себе.

– Проснись, Монти, – прошептала она, испуганно глядя на кружок света наверху и боясь, что кто-то услышит ее шепот, кто-то, находящийся за пределами безопасного колодца.

Она не знала, что делать. Монти все не просыпался. Из ее глаз потекли новые слезы. Отец вот-вот вернется домой. Если он узнает, что что-то случилось с Монти…

Мама. Мама наверняка будет знать, что делать. Фрэнсин быстро и осторожно уложила Монти в бадью.

– Инжирка!

Фрэнсин обволокло облегчение. Бри наверняка будет знать, что делать. Она всегда знает, что делать.

– Я здесь, – испуганно прошептала она.

– Инжирка! – голос Бри удалился. – Ты там, на дубе?

– Нет, я в колодце.

Фрэнсин услышала тяжелые шаги отца, затем тихий голос Бри:

– Если ты там, наверху, то не слезай. Он уже почти здесь.

Кивнув, хотя сестра и не могла видеть ее, Фрэнсин, не раздумывая, прислушалась к ее предупреждению, и цепь загремела, когда она попыталась спрятаться под бадьей.

В кружке света появилась голова Бри.

– Монти! – крикнула она. – Как же ты там оказался?

Заскрипела ручка колодезного ворота, и ее скрип отдался от стенок колодца, заглушив отчаянный шепот Фрэнсин:

– Бри! – Она в ужасе смотрела, как бадья поднимается, качаясь; цепь продолжала громко лязгать с каждым поворотом ручки ворота.

Плавая в холодной воде, Фрэнсин ощупала старые камни стен. Они были округлыми, выглаженными многими годами водной эрозии. Она нашла один торчащий камень и крепко обхватила его, глядя округлившимися глазами на бадью, быстро уходящую вверх.

Над шахтой колодца появилась тень, нависшая над Бри, точно зловещая туча.

Фрэнсин едва не крикнула Бри, чтобы та остерегалась. Над ней нависал отец. Фрэнсин видела их ясно. Его рыжие волосы торчали во все стороны, и даже снизу было видно, какие красные у него глаза.

– Что ты тут делаешь? – Он схватил Бри и повернул ее, его лицо побагровело от ярости. – Сколько раз мне надо говорить вам, чертово отродье, чтобы вы не подходили к колодцу? – Он запнулся, стиснув плечо Бри. И, разинув рот, уставился на маленькое тельце, которое обнимала его дочь. – И к тому же с моим сыном!

Фрэнсин закрыла глаза и погрузилась под воду, когда рука отца, как в замедленной съемке, врезалась в щеку Бри.