Её цветочки

– Не глупая, а просто маленькая. – Мама бросила на Агнес предостерегающий взгляд. – Я покажу тебе, как это надо делать, чтобы в следующий раз ты все сделала правильно. – И, хотя она уже много раз показывала Рози, как надо сажать рассаду, мама осторожно выкопала сеянцы ромашки, и их скрюченные и испачканные землей цветки, похожие на цветки маргариток, испустили аромат битых перезрелых яблок. – Итак, цветочек мой, что ты можешь сказать мне о свойствах ромашки?

Рози наморщила лицо.

– Ромашка притворная? – неуверенно проговорила она.

– Попробуй еще раз, – сказала мама. Когда речь шла о том, чтобы преподать дочерям все многочисленные свойства растений, она бывала терпелива, как святая. И дочери знали о растениях куда больше, чем полагается маленьким девочкам, – знали, что, хотя многие из них целебны, другие способны убить, а некоторые могут как исцелять, так и убивать.

– Ромашка творная… творная… Бри? Что там за слово?

– Благотворная, – подсказала Бри и перевела взгляд с дома на маленькую сестру.

– Ромашка благотворная? – опять попробовала Рози.

– Да, почти всегда. – Мама улыбнулась. – Ромашка благотворна, ибо отвращает черные проклятия… А теперь повтори это три раза, чтобы запомнить.

Заложив руки за спину, сморщив лицо и обратив его к солнцу, как будто оно могло дать ей ответы, Рози послушно повторила древнюю формулу.

Таких формул, передаваемых от матери к дочери семейства Туэйт, было много, и все они были записаны в огромной старой книге, хранимой на кухне, снабженной водяными знаками и примечаниями, с приписками, сделанными множеством рук, и такой тяжелой, что Бри едва могла ее поднять. Мама называла ее Книгой теней. Бри нравилось это название. Оно говорило о секретах, а Бри любила хранить секреты. Но еще больше она любила вызнавать секреты других.

– А теперь скажи мне три вещи о ромашке, – сказала мама.

– Э-э… – начала Рози, прикусив губу. И, ища помощи, взглянула сначала на Бри, потом на Агнес. Та прищурила глаза, заметив, что первой Рози посмотрела не на нее, а на Бри. И, сжав губы, снова начала яростно пропалывать бордюр из зверобоя.

– Ромашка помогает заснуть, – подсказала Инжирка.

Из всех девочек она испытывала наибольшую тягу к растениям. Будь на ее месте какая-то другая из сестер, Бри приревновала бы, но, благодаря усердию Инжирки в саду и ее стремлению запоминать каждое слово мамы, для пятилетней девочки она обладала необычайно хорошим знанием растений. Сама Бри находила их скучными и учила их свойства строго в рамках требуемого.

– И она хороша при аллергии, – бросила Агнес через плечо, не желая, чтобы ее в чем-то опережала младшая сестра.

– Пойдем, Инжирка, – прошептала Бри, у которой редко получалось посидеть смирно дольше чем несколько минут. Ей хотелось бежать, бежать и никогда не останавливаться. Бежать прочь от этой тяжелой давящей атмосферы, которую не могло рассеять даже солнце. Оставить эту жизнь ради свободы, даже если ее украденная свобода продлится только несколько часов.

– Нет! Мама сказала, что она разрешит мне посадить фенхель. И я этого хочу. – Инжирка сказала это почти вызывающе, хотя она редко возражала против планов Бри.

Бросив быстрый взгляд на дом, Бри усмирила свои нервы и кивнула. Она знала, что больше ее Инжирка любит только маму. Она не обижалась на младшую сестру, ведь по характеру и натуре мама и Инжирка были так похожи, что их связывали более тесные узы, чем те, которые мама делила с другими своими детьми – иначе и быть не могло.

– Еще одно свойство, Рози… Нет, Фрэн, я знаю, что ты знаешь ответ, но ты должна дать Рози возможность ответить самой, иначе она никогда не научится, – сказала мама, когда Инжирка открыла рот, чтобы ответить.

– Тогда это займет целую вечность, – пробормотала Бри. Рози явно понятия не имела, что сказать.

– Она помогает от боли, – чуть слышно пробормотала Инжирка, – защищает от проклятий, укрепляет кости, помогает от отеков. – Она повторяла это снова и снова в тщетной надежде, что Рози услышит ее.

– Она помогает от отеков, – крикнула Бри, когда Рози начала играть со своей юбкой, явно утратив интерес к происходящему.

Рози улыбнулась Бри, затем подбежала по лужайке к Виоле.