Её Высочество (СИ)

Любовные истории прекрасны и всегда находят отклик в сердцах своих читателей, но почему все они обязательно заканчиваются свадьбой или обоюдными признаниями в чувствах со стороны главных героев? Почему никто не говорит о том, что происходит там, за кулисами, после свадьбы и всей этой показушной мишуры? Почему нигде не пишут, что найти человека, к которому ты неравнодушен и который по счастливой случайности неравнодушен к тебе, это далеко не победа? Ведь самое важное — не потерять себя и доказать друг другу, что отношения — не панацея, — вот о чем стоит рассказывать детям перед сном вместо пророчеств о раннем и выгодном браке и о «рыцарях», готовых горы свернуть ради внимания заточенной в башне принцессы. Иначе детей постигнет то же разочарование, какое постигло в итоге и Марселину: реальность отличалась от любовных историй, коими она до головной боли зачитывалась, когда была помладше, и ей на собственном горьком опыте пришлось усвоить урок о том, что желаемое редко совпадает с действительностью. И вообще… Воспоминания об отце и неудавшийся образ «настоящего мужчины», который с момента двенадцатилетия Марселины претерпел множество изменений, пока и вовсе не разбился вдребезги («прекрасного принца» она так и не встретила, а единственный кандидат оказался со своими тараканами в голове), натолкнули на неприятное для ее юных и чувствительных лет осознание: любые сказки остаются преимущественно на страницах книг и редко выходят за их пределы.

Спустя месяц практически ежедневных встреч Камило приятно удивился тому факту, что творческий беспорядок был свойственен всем, даже Марселине (пусть и верилось с трудом): из общей картины хирургически стерильной комнаты выбивались милые ручки с помпонами, стикеры со списками дел, расклеенные по всей мебели, рисунки и книги, и все в этой комнате дышало, было пропитано жизнью и самой Марселиной, отражая даже самые потаенные черты ее характера. Несомненно, комната Камило тоже отражала в себе его внутренний мир — не исключено, что даже лучше, чем свой внутренний мир понимал сам Камило, — но все в Касите, начиная от травинки меж каменных плит и заканчивая неровностью черепиц, состояло из волшебства и не шло ни в какое сравнение с жизнью Марселины. И Камило не скрывал, что сейчас, расположившись за совершенно обычным кофейным столиком, выдвинутым на середину комнаты, чувствовал себя гораздо уютнее, чем дома. Особенно когда рядом сидела Марселина, задумчиво кусая нижнюю губу и временами постукивая резинкой на обратной стороне карандаша по подбородку. Ее серые глаза внимательно огибали каждую выведенную в тетради цифру. Облизнув губы кончиком языка, Марселина сделала пометку карандашом и бегло посмотрела на Камило: тот сидел по левую руку от нее, подперев щеку ладонью, и улыбался нелепой улыбкой влюбленного подростка. Марселина от такого зрелища покраснела и, скрыв смущение за кашлем, отвела взгляд.

— Кхм. Что? — спросила она, делая вид, что целиком и полностью сосредоточилась на проверяемом уравнении.

— Ничего, — пожал плечами Камило. — Просто нравится за тобой наблюдать. Ты очень милая.

Марселина сильнее сжала пальцами карандаш. По телу прошла волна приятной дрожи. Только вот если сердце ее забилось сильнее, то язык как будто окаменел, не в силах озвучить даже банальное «спасибо». Марселина насильно приковала свое внимание к страницам тетради и, дойдя до последней строчки, как-то многозначительно выдохнула.

— Теперь я понимаю, почему на твои оценки без слез не взглянешь, — заключила она, перечеркнув неправильный ответ, но Камило ее слова нисколько не задели.

— Может, я просто не создан для школы? — задорно ответил он и встал с пола.

Размяв затекшую спину, Камило подошел к аккуратно заправленной кровати и плюхнулся на нее, подкладывая под голову подушку.

— Да? А для чего же тогда? — Марселина встала вслед за Камило и села на кровать рядом с ним.

— Тот, кто наградил меня моей силой, явно не хотел, чтобы я помер со скуки, решая нудные уравнения, — протянул Камило с гордостью, чем вызвал осуждающий взгляд со стороны Марселины. — Прости… Но я клянусь, что отныне использую этот дар только во благо Энканто и всех его жителей, — добавил он уже более театрально, и Марселина все же пихнула его локтем в бок; воспользовавшись ситуацией, Камило схватил ее за плечо, со смехом потянул на себя и уложил рядом, тут же обвивая руками под грудью.