Её жизнь в искусстве: образование, карьера и семья художницы конца ХIХ – начала ХХ века

«С горечью думаю о начинающихся обысках. У меня ничего нет – ни продовольствия (какое там!), ни денег, ни оружия – тем более грустно, что снова перетряхнут все мои тщательно подобранные письма и бумажонки. Никому кроме меня они не нужны, но хочется их сберечь, дорожу ими, как жизнью…»[401].

Что позволило нам сделать вывод о ее лояльности по отношению к власти? В первую очередь, тот факт, что художница выполняла государственные заказы – например, взялась за украшение советского политического праздника, что впоследствии стало причиной ее ссоры с «обормотами». В это переходное время многие были без работы и денег, голодали, поэтому неудивительно, что художники брались за любую возможность заработать. Но внутри их круга общения сотрудничество с большевиками не всеми воспринималось с одинаковым воодушевлением. Некоторые считали работу на власть приспособленчеством, другие, напротив, считали, что нужно выступать более радикально.

Оболенская пишет в письме Волошину (август, 1918):

«С обормотами вышел у нас невольный разрыв из-за нашего участия в украшении 1-го мая. Только на днях зашел ко мне Михаил Соломонович Фельдштейн, и я радовалась его приходу как окончанию нелепой истории. Но вышло еще хуже, т. к. я не представляла себе степени их отчуждения и нарастания сплетен, какие выяснились из разговора. Он как будто даже и не хотел быть ко мне справедливым, извращал мои слова и ушел, приглашая меня в Быково, но заключая, что таких, как я (то есть признающих “ответственность всякого перед всеми”), в России тысячи, и все это вздор»[402].

Л. Бернштейн[403] упоминает этот конфликт «обормотов» не только с Юлией Оболенской, но и с Магдой Нахман. Обе художницы, пишет Бернштейн, зимой 1917–1918 годов брались за любые заказы, в том числе театральные, оформительские. В это время Нахман жила в одной квартире с Верой Эфрон и другими знакомыми в Мерзляковском переулке (сам Сергей Эфрон участвовал в сопротивлении большевикам, бежал из Москвы и присоединился к Добровольческой армии). Жители квартиры отреагировали весьма негативно на тот факт, что Магда и Юлия взялись за заказ на украшение Москвы к первомайским событиям. Соседей настолько разгневала эта ситуация, что они на какое-то время даже устроили бойкот Нахман.

В этой работе по оформлению агитплакатов и материалов для города участвовал и Кандауров. Исследователь агитационного искусства революционных лет А. Райхенштейн описывает, как молодые художники включились в работу по оформлению центра Москвы[404]:

«<…> наиболее близкое участие приняли художники Иванов, Моргунов, Удальцова, Нахман, Кандауров, Оболенская, Решетников. Кроме того, некоторые архитекторы. Все художественные задания по украшению выполнялись силами художественных мастерских Московского Пролеткульта»[405].

Оболенская и Кандауров часто работали вместе, другая их совместная работа, которая также была связана с агитацией, – кукольный спектакль «Война карточных королей» (1918). Кукольный спектакль был вполне в духе агитмассового искусства первых послереволюционных лет. Со стороны государства был сформулирован четкий запрос на новую революционную драматургию, и такой «народный» формат, как балаган, отлично подходил для этих целей.

Оболенская Ю. Книга. Война королей. Из серии «Петрушка». Кукольный театр 1918. Государственный центральный театральный музей имени А. А. Бахрушина

Главная задача состояла в том, чтобы разными способами вовлекать людей, пропагандировать таким образом социалистические ценности как можно большему количеству людей. Специфика кукольных агитпьес заключалась в том, что в карнавальное уличное представление в качестве персонажей включались политические фигуры революционной России.