Екатерина II

Внешность императрицы описывали многие. Никто не называл ее красавицей, хотя почти все находили ее очень привлекательной и отмечали ее редкое обаяние. Даже в зрелом возрасте она оставалась «манкой» женщиной, и вполне вероятно, что ее фавориты не лгали, когда признавались ей в любви. Подробное описание внешности Екатерины оставил нам англичанин Ричардсон: «Русская императрица выше среднего роста, сложена пропорционально и грациозна, хотя и склонна к полноте. У нее хороший цвет лица, и она старается еще украсить его румянами, по примеру всех женщин ее страны. Рот у нее красиво очерчен; зубы прекрасные; в синих глазах пытливое выражение: не настолько сильное, чтобы назвать ее взгляд инквизиторским, и не такое неприятное, как у человека недоверчивого. Черты лица правильны и приятны. Общее впечатление такое, что нельзя сказать, чтобы у нее было мужественное лицо, но в то же время его не назовешь и вполне женственным».

Примечательно, что одни современники называли глаза императрицы карими, а другие – синими. Кое-кто писал, что они карие, но с синим отливом.

Полутора десятилетиями позднее австрийский фельдмаршал принц де Линь описывал русскую императрицу: «Она еще недурна. Видно, что она была прежде скорее красивой, нежели хорошенькой: величавость ее лба смягчается приятным взглядом и улыбкой, но этот лоб выдает ее всю. Не надо быть Лафатером, чтобы прочесть на нем, как в открытой книге: гений, справедливость, смелость, глубину, ровность, кротость, спокойствие и твердость. Ширина этого лба указывает и на большую память и воображение: в нем для всего хватает места. Ее немного острый подбородок не слишком выдается вперед, но все-таки обозначается резкой линией, не лишенной благородства. Вследствие этого овал ее лица неправилен, но она, вероятно, чрезвычайно нравится, потому что в ее улыбке много искренности и веселья. У нее должен был быть свежий цвет лица и великолепные плечи: они стали, впрочем, красивы в ущерб ее талии, бывшей когда-то тонкой, как ниточка: в России очень быстро полнеют. Она заботится о своей внешности, и если бы не натягивала так волосы кверху, а немного спускала бы их, чтобы они обрамляли ей лицо, то это шло бы к ней несравненно больше. Что она маленького роста, как-то не замечаешь».

Ему вторит французская художница Элизабет Виже-Лебрен: «Прежде всего я была страшно поражена, увидев, что она очень маленького роста; я рисовала ее себе необыкновенно высокой, такой же громадной, как и ее слава». Такова была необычайная особенность Екатерины: будучи небольшого роста, она умела словно вырастать над придворными.

Виже-Лебрен продолжает: «Она была очень полна, но лицо ее было еще красиво: белые приподнятые волосы служили ему чудесной рамкой. На ее широком и очень высоком лбу лежала печать гения; глаза у нее добрые и умные, нос совершенно греческий, цвет ее оживленного лица свежий, и все лицо очень подвижное… Я сказала, что она маленького роста; но в дни парадных выходов, со своей высоко поднятой головой, орлиным взглядом, с той осанкой, которую дает привычка властвовать, она была полна такого величия, что казалась мне царицей мира. На одном из празднеств она была в трех орденских лентах, но костюм ее был прост и благороден. Он состоял из расшитой золотом кисейной туники, с очень широкими рукавами, собранными посредине складками, в восточном вкусе. Сверху был надет доломан из красного бархата с очень короткими рукавами. Чепчик, приколотый к ее белым волосам, был украшен не лентами, а алмазами самой редкой красоты».

Екатерину много портретировали. На картинах Антропова, Левицкого, Саблукова, Рокотова она предстает в образе мудрой законодательницы, полубогини. Боровиковский и Шибанов изобразили ее реалистично, в будничном, простом платье, не скрывая ее морщины и изъяны внешности. Примечательно, что одни художники изображали Екатерину кареглазой, а другие – голубоглазой, но выражение ее лица почти на всех портретах одинаково: это спокойствие и мудрость.

День Екатерины II

Обычно Екатерина просыпалась около шести часов утра. В молодости государыня вставала одна, сама одевалась и даже могла сама затопить камин, однако оставила эту привычку после того, как в ответ на разгоревшееся пламя услышала из каминной трубы истошные крики и ругань: трубу как раз в то время чистил мальчишка-трубочист, и государыня его чуть не сожгла заживо. Вовремя спохватилась, она поспешно залила пламя, а потом долго переживала о здоровье мальчика. И топить с тех пор сама перестала.

В зрелые годы Екатерине уже требовалась по утрам помощь. Еще до пробуждения императрицы в ее спальню осторожно входила преданная камер-юнгфера Мария Саввишна Перекусихина, присаживалась на диван и дремала, ожидая, когда государыня проснется.