Екатерина Великая

«Однажды вечером, примерно через шесть недель после моего приезда, когда мы сидели за круглым столом в Бриллиантовой комнате и всей компанией рисовали, великий князь Александр подтолкнул ко мне записку, которую только что написал и в которой сообщал, что его родители разрешили ему сказать мне, что он меня любит. Он спросил, могу ли я принять выражения его приязни и вернуть их, и может ли он надеяться, что я найду свое счастье, выйдя за него замуж.

Я ответила утвердительно таким же способом — на обрывке бумаги, добавив, что я послушна желанию, которое выразили мои родители, послав меня сюда. После этого мы считались помолвленными, и ко мне приставили преподавателя русского языка и учителя религии»^{1046}.

В воскресенье 12 декабря Александру исполнилось пятнадцать лет, и Джон Паркинсон отметил, что тем вечером на балу императрица была особенно весела.

Счастье императрицы оказалось кратковременным. В конце января она получила известие о казни Людовика XVI и сразу же слегла в постель. 1 февраля был объявлен шестинедельный официальный траур «в связи со смертью короля Франции, жестоко убитого взбунтовавшимися подданными»^{1047}. Неделей позже был опубликован декрет, объявлявший о разрыве политических связей с Францией и высылке из России всех французов обоего пола, кроме давших клятву, указанную в декрете и обязывающую соблюдать лояльность короне. Такой же период траура был объявлен в конце октября — после гибели на эшафоте Марии-Антуанетты.

8 марта Екатерина оступилась, спускаясь по пятнадцати ступенькам ведущей вниз лестницы, когда без сопровождения шла в ванны. Ее камердинер Захар Зотов услышал, как она упала, и с трудом поднял ее. Императрица была в синяках и в шоковом состоянии. Ей пустили кровь, дабы помочь прийти в себя — что она довольно благоразумно и сделала на следующий день, хотя колено, на которое она в основном упала, беспокоило ее до конца жизни, особенно в плохую погоду. В том году Святую Неделю она провела в Таврическом дворце вместе с тремя старшими внучками, гуляя по саду между посещениями служб в дворцовой церкви. Александр и Константин остались с родителями и принцессами Баденскими в Зимнем дворце — к неудовольствию Константина, который заметил: «Это означает, что мой брат будет возле своей красотки. А мне что там делать?»^{1048}

9 мая в часовне Зимнего дворца принцессу Луизу Баденскую приняли в лоно православной церкви и нарекли Елизаветой Алексеевной. На следующий день они с Александром были официально помолвлены, после чего она тоже стала великой княгиней. Через четыре дня Екатерина написала Гримму: «Все говорят, что помолвлены два ангела. Невозможно представить более прекрасную пару, чем эти дети пятнадцати и четырнадцати лет. Кроме того, они и правда влюблены друг в друга»^{1049}.

За несколько месяцев после смерти Потемкина влияние и власть Платона Зубова выросли необычайно. В январе 1793 года он, его брат и его отец были награждены титулами графов Священной Римской империи, а 23 июля Платон получил наперсный портрет императрицы и орден святого Андрея. Его коллега Аркадий Морков также был награжден последним знаком отличия. Морков, которому в 1793 году было сорок шесть лет, худощавый, изуродованный оспенными шрамами, первоначально находился под покровительством графа Безбородко, но оказался достаточно хитрым, чтобы перенести свою преданность на Зубова. Известный своей жадностью, Морков никого никогда не приглашал к себе в дом. Он не был женат, но содержал актрису-француженку, от которой имел дочь. Через два дня после вручения орденов Платон Зубов был также назначен генерал-губернатором Екатеринослава и Крыма. Раньше этот пост принадлежал Потемкину.