Екатерина Великая. Греческий прожект

Императрица была в необычайном, неистовом восхищении! Она, как и все, была ошеломлена и все повторяла, что обязана всем оным едино князю Потемкину. Князь же сиял, и в те минуты он был неотразим! Один из новых его друзей, купец, недавно, по рекомендации Потемкина, получивший дворянство, Михаил Леонтьевич Фалеев, без обиняков, как и некоторые другие, обнял его, на радостях, и крепко пожав руку, воскликнул:

– Вот так, Светлейший князь! Сие не тяп-ляп – да и корабль! Сие – долгий и кропотливый труд!

– Доподлинно не тяп-ляп! Мои корабли себя еще покажут! – обнимая его в ответ, радостно ответствовал Главнокомандующий.

Среди окружения императрицы было и немалое количество завистников и недругов, кои до сего момента не стеснялись обвинять «Князя Тьмы» в мыслимых и немыслимых грехах. Они тоже хотели бы приблизиться к нему, но не решились, понеже знали, что Светлейший князь догадывается, кто они есть на самом деле.

* * *

После сего знаменательного обеда на горе Каламите, не мешкая, императрица Екатерина, Aвстрийский император Иосиф и все остальные, отправились на шлюпках к Севастополю. На той, где находилась императрица, выполненной по образцу султанской, был поднят штандарт. С кораблей спустили флаги и дали по тридцати одному выстрелу из орудий. Пушки палили и с купеческих судов, и с четырех батарей, казалось, и оттуда, откуда не можливо было палить. Гребцы скоро доставили высоких гостей в Севастополь. Екатерина сияла, счастье светилось в ее глазах. Ликовали и приближенные императрицы: лица Храповицкого, Безбородко, Нарышкина, Шувалова, Попова, одним словом, всех тех, кто любил свою государыню, выражали гордость и восхищение.

При виде галеры государыни Екатерины Алексеевны, матросы, одетые в широкие атласные штаны с белыми чулками, в башмаках и тонких полотняных рубашках, в круглых шляпах с широкими галунами, кричали громовые приветствия. Гости, во главе с императрицей, пристали к основанию горы, на которой полукружием возвышался новый город Севастополь. Когда прекратились здравницы императрице, она, улыбаясь, обратилась к матросам словами:

– Здравствуйте, друзья мои! Как далеко я ехала, дабы токмо видеть вас!

Моментально, один из матросов, бойко и достойно пробасил:

– От евдакой матушки-Царицы чего не может статься!

Тут же звонко выкрикнул и другой:

– Братцы, а госудрыня-то наша – хороша собой!

На что императрица с удовольствием заметила командующему флотом адмиралу Марко Войновичу:

– Каковые орлы ваши матросы! Кто есть сии ораторствующие из них?

– Стало быть, матросы Жаров и Петров, Ваше Императорское Величество! – поспешил с ответом главнокомандующий.

– Наградить их повышением в чине, адмирал!

– Есть наградить повышением в чине, Ваше Императорское Величество, государыня-матушка!

Довольное лицо Главнокомандующего Черноморским флотом, князя Потемкина, выражало полное удовлетворение. Он взирал на дело рук своих с превосходством и некоторой надменностью.

Далее он предложил государыне и сопровождающим, на шлюпках направиться к дворцу, отведенному Ея Величеству. Они прошли под парусами и на веслах, на глазах восхищенных моряков, почти всю бухту и подплыли к пристани, заложенной ровно четыре года назад из камня, командующим Черноморского флота, крепким сербом – графом Марко Ивановичем Войновичем, коий встречал здесь высоких гостей. У пристани была сооружена великолепная лестница из тесаного камня. Роскошная терраса вела от нее ко дворцу императрицы, куда свита направилась вместе с нею.

Сидя за обедом между Светлейшим князем и Мамоновым, Екатерина тихо говорила князю:

– Известно, князюшка, – «где ум там и толк»! А уж вашего ума хватит на пятерых. И все-таки, как же вам все оное удалось?

Светлейший, тщась скрыть улыбку, ответствовал:

– Как удалось? Известно и то, милостивая государыня, что «дорогу осилит идущий и была бы охота, заладится всякая работа». Всё можно учинить в сем мире, нельзя токмо на небо взлезть. Надобно держаться золотой середины: «а будешь сладок – живьем проглотят, будешь горек – проклянут». Не так ли, господа? – обратился он к гостям, сидящим рядом.

Все возгласили согласие. Екатерина, окинув его ласковым взглядом, молвила:

– Доподлинно так! Знаю такожде, что в «трудном деле поднатужься – втрое возьмешь!» Вижу, ты гораздо поднатужился на благо своей вотчины, Светлейший князь!

Слушавший с аттенцией, князь улыбнулся:

– Согласен, матушка, согласен! Здесь немало моих трудов.

Записки императрицы:

Сегодни все были поражены флотом в Ахтиаре – Севастополе. Князь Потемкин безмерно порадовал меня.