Екатерина Великая. Греческий прожект

Отставший русский арьергард под командованием контр-адмирала фон Дезина подошёл к окончанию боя, когда около половины седьмого часа, шведский флот стал спешно отступать следом за буксиром, уводящим разбитый русской картечью контр-адмиральский корабль. Был слабый ветер, и выстроиться в боевую линию было сложно. Когда оба флота все-таки выстроились, наступили сумерки, но благодаря белым ночам сражение продолжилось. «Ростислав», наконец, приблизился к вице-адмиральскому кораблю «Принц Густав», уничтожив огнем треть его экипажа. Около десяти вечера сражение утихло. «Принц Густав» спустил свой флаг и сдался. В плен были взяты вице-адмирал Вахтмейстер и более полутысячи человек команды. Русская эскадра потеряли один корабль – «Владислав» – который в схватке попал в середину шведских кораблей, и, не получив ниоткуда помощи, сдался. Русские нанесли противнику поражение, после которого остатки шведского флота вынуждены были укрыться в Свеаборге.

Формально и шведы праздновали победу при Гогланде – ими был пленён «Владислав». Но их флот был в ужаснейшем состоянии, и думать о попытках нападения на Кронштадт было невозможно.

Победа русских сорвала планы шведов по установлению господства на Балтике и захвату Санкт-Петербурга с моря.

Из-за того, что арьергард фон Дезина двигался слишком медленно, сражение не было выиграно русскими сразу. Три командира кораблей арьергарда – капитаны Вальронд, Баранов и Коковцев, были отданы под суд и разжалованы в матросы Последнему положена была смертная казнь, но императрица, скрепя сердце, помиловала его. Командующий арьергардом Мартын Петрович фон Дезин был отстранен от командования. Императрица была недовольна действиями и его брата, контр-адмирала Вилима Петровича фон Дезина, позволившего проявить себя нерешительным флагманом. Узнав об их трусливой нерешительности, императрица, хлопнув ладошкой о стол, обратившись к побледневшему графу Чернышову, бросила в сердцах:

– Тот виноват перед отечеством, кто ввел обоих фон Дезинов в адмиралы!

Засим она приказала определить их в присутствие в Морской Коллегии перебирать бумажки. Через девять дней, адмирал Василий Яковлевич Чичагов, встретив у острова Эланд шведские корабли под командованием брата короля, Карла Зюдермандландского, в ходе сражения, в коем особливо отличился командующий правым флангом Антонио Коронелли, уничтожил несколько кораблей, тем самым, заставив шведов отступить.

За заслуги перед Россией, Адмирал Грейг был награжден орденом св. Андрея Первозванного. Не менее щедро награждена была и остальная команда.

* * *

Генерал Суворов был готов овладеть крепостью Очаков еще в апреле, но Потемкин ему отказал, мотивируя свой отказ возможностью понести значительные потери во время штурма:

«Я на всякую пользу тебе руки развязываю, – писал он генералу, – но касательно Очакова попытка может быть вредна; я все употреблю, чтобы достался он дешево».

Прошли лето и осень, а главнокомандующий, князь Потемкин-Таврический все еще самонадеянно полагал, что, вымотав осадой крепость, с последующим внезапным штурмом оного, облегчит русским солдатам взять его малой кровью. Сия его нерешительная стратегия и тактика, однако, не мешала Потемкину проявлять личную отвагу перед подчиненными, дабы личным примером воодушевить их на подвиги. Екатерине, неустанно призывающей его к осторожности, он писал в начале осени между прочих строк в донесениях:

«Не щажу я ни трудов, ни жизни. Тому свидетели все. Намедни ездил рекогносцировать на шлюбке в такой близости, что турецкие картечи через шлюбку летали. Но Бог везде хранит. Тут был случай убиту, потоплену и взяту в полон. Вы опять, матушка, изволите сказать, что ненадобно этого делать. Но мне долг говорит, что надобно. От этого все генералы суются под пушки.»