Екатерина Великая. Греческий прожект

Записки императарицы:

Екатерина Ивановна Нелидова подала на мое имя прошение уйти со двора Великого князя. Оставляю его без ответа. Пусть разбираются сами. Сумасбродный Павел повздорил с супругой, обвинив ее в том, что она готовит покушение на него. Анна Степановна утверждает, что Нелидова виновата во всех семейных скандалах в Великокняжеской семье. Мария Федоровна хочет избавиться от неугодной фрейлины, но пойти противу воли Павла не может, у нее нет ни мужества, ни самообладания, кое в избытке присутствует у Нелидовой. Мне сказывают, дабы прекратить распри, Екатерина Ивановна уехала в Гатчинский дворец. Следом за ней уехал и Павел.

* * *

Первой же после рождественской новостью восемьдесят девятого года стало сообщение о том, что аккурат в середине генваря, на Кавказе, ночью, отряд чеченцев из шести ста человек атаковал Планшетный завод возле станицы Щедринской, но был отбит командой егерей из семидесяти человек во главе с поручиком Гагариным. В депеше скрупулезно было указано, что чеченцев было убито двадцать два человека и пятьдесят утонуло в Тереке при отступлении.

Екатерина, по рекомендации князя Потемкина, представила героя – князя Гагарина к награде: орден святого Георгия 3-ей степени. Впрочем, в целом, дела на Кавказе шли ни шатко, ни валко.

Следом, пришло сообщение, что имев колико сериозных столкновений с горцами, генерал Петр Текелли отправил генерала Мансурова на рекогносцировку в верховья реки Убына, где тот был атакован горцами. В ходе сражения к ним подошла помощь от турок с восьмью орудиями. Мансуров отбивался пять часов. Примечательно, что терскими и гребенским казаками командовал Селим-Гирей, родной племянник Шагин-Гирея, а турецкой коннице командовал его отец Батый-Гирей. Селим остался победителем и вынудил своего отца оставить поле сражения. Вечером к Мансурову подошли главные русские силы, что и решило участь боя. Турки потеряли более тысячи солдат, русских из строя выбыло около двухсот пятидесяти нижних чинов.

Петербург и Москву же интересовали, в основном, события на юго-западе страны. Взятие крепости Очакова произвело исключительно потрясающее действие в обеих столицах. Сия победа паки подняла в Екатерине гордость и укрепила желание помочь православным грекам сбросить с себя османское иго.

Разговаривая с Безбородкой, Строгановым и Львом Нарышкиным, она говорила:

– Я уверена, что еще до конца лета Светлейший князь уже будет в Константинополе. Естьли оное случится, о том не вдруг мне скажите.

– Вполне может статься, государыня, князь способен на таковой подвиг, – соглашался с ее предположением Безбородко, – одно удручает – не успехи в ратном деле наших союзников – австрийцев. Их фельдмаршал Лаудон мало где успевает.

Императрица удрученно барабанила пальцами по столу.

– Да, их неудачи могут разбить наши надежды, – полагала она. – Турки, как будто мстя им за наши победы, нападают на них в самое неожиданное время, имея огромный перевес в силах. Еще сожалительно, что их император Иосиф, таковой еще молодой, но сериозно болен. Теперь у нас токмо одно утешение: успехи собственного оружия.

К приезду князя, Екатерина даже сумела накропать вирши в честь покорителя Очакова:

«О пали, пали – с звуком, с треском
Пешец и всадник, конь и флот!
И сам – со громким верных плеском —
Очаков – силы их оплот!
Расторглись крепки днесь заклепны,
Сам Буг и Днепр хвалу рекут.
Струи Днепра великолепны
Шумняе в море потекут».

* * *