Екатерина Великая. Греческий прожект

– Господи помилуй! – воскликнул Кушелев. – Как же его семья?

– Он не женат, но от какой-то француженки имеет двоих сыновей, кажется. Представь, что он за человечище! – говорил восхищенно Павел Петрович. – Сей человек во время заточения занимался переводом аббата де-ла-Порта «Всемирное путешествие» из двадцати семи томов.

– Да-а-а-а, – глубокомысленно, хотя никаких мыслей вовсе и не было, протянул фаворит Великого князя, камердинер Иван Кутайсов.

– И оное не все: он еще перевел поэму «Влюбленный Роланд», – сказал Великий князь.

Кулешов восхищенно качнул свою красивую, слегка поседевшую голову:

– И что же? Каковая ему уготована судьба теперь?

– Отправлен послом в Польшу. Награжден деньгами и поместьями в Белоруссии.

– Да, – вздохнул князь Куракин, всего лишь на шесть лет Петр Иванович пережил своего брата Никиту Ивановича. Каковые были мужи!

Кукешов поведал:

– Как Петр Иванович любил свою жену, Марию Родионовну, урожденную Ведель! Он постоянно, даже во время войны не хотел с ней расставаться и брал с собой.

Секретарь Великого князя, Обольянинов пояснил:

– Мария Родионовна – его вторая жена. Первая, кажется, урожденная Татищева умерла лет двадцать пять назад от чахотки. Все их семнадцать детей тоже умерли в младенчестве, об том говорила вся Москва и Петербург.

– Новая жена тоже народила ему много детей, – заметил князь Куракин.

Павел Петрович, вспомнив о некоторых советах своего воспитателя, о его конституционных замыслах, незаметно для себя высказался вслух:

– Да, сей человек значительно опередил свое время!

– Еще как опередил, – отозвался Куракин, как будто читая его мысли, – он, еще десять лет назад, а то и раньше, был озабочен составлением конституции, по примеру Британии. Хотя, вестимо, верховная власть всегда должна принадлежать государю.

– А что такое конституция? – задал вопрос Иван Кутайсов. Алексей Куракин с важностью изъяснил:

– Из нее следует, что государь не может действовать своевольно, а должен уважать законы.

Кутайсов, сдвинув свои крутые сросшиеся брови, моментально возразил:

– А я с оным не согласен! Полагаю, что государь должон действовать своей волей, самодержавно. И все тут! Когда Великий князь будет императором – он сам будет править по своему усмотрению! – сказал он, оглядываясь на Его Высочество.

Александр Куракин бросил взгляд на наследника, тот сидел с опущенными вниз глазами. Стало быть, он не разделял чьих-то взглядов. Но чьих? Куракин почувствовал, что высказался слишком открыто, а главное, совсем некстати.

Разрядить обстановку взял на себя, молодой камер-юнкер Федор Ростопчин:

– Господа, а ведь мало кто знает, что Петр Панин первый ввел в нашу армию егерей, состоящую из стрелков и легкой конной кавалерии.

– Он же написал и «Полковничью инструкцию», – оживился наследник. – Очень ценный манускрипт, скажу я вам. Мы с Кушелевым обсуждали его.

– А как отнеслась к его смерти государыня? – вдруг испросила Великая княгиня Мария Федоровна.

Павел Петрович поморщился. Князь Александр Куракин отозвался с сарказмом:

– Ну, как Ея Величество может отнестись к оному? Поверьте, Ваше Высочество, весьма равнодушно!

Великий князь запальчиво заметил:

– Сие ее приватное дело: она не любила генерала-аншефа, прежде всего, понеже он был братом моего наставника, Никиты Ивановича Панина, коий, как страстный поклонник Фридриха Второго, сумел воспитать и во мне любовь к нему. А мать моя терпеть его не могла, как и не терпит нынешнего прусского короля Фридриха-Вильгельма. Ну, не глупо ли? – вопрошал Павел Петрович, не глядя ни на кого, презрительно улыбаясь.

* * *

Храповицкий обожал свою императрицу. Все обожали ее, но вот граф Морков, на взгляд Александра Васильевича, был каким-то равнодушным, касательно государыни. Сидя в одном кабинете с ним, Безбородкой и Трощинским, Храповицкий вдруг сказал:

– Императрица, пользуясь затишьем в делах, читает по шести томов в день.

Морков сразу же отреагировал:

– Ну, ты, Александр Васильевич, хватил: стало быть, оное – не возможно. Шесть томов!

– Оне сами хвалились мне, – возразил Храповицкий.

Морков сделал саркастическое лицо:

– Можливо тогда представить, как оне читают… И что же государыня Екатерина Алексеевна читают?

Храповицкий, с любопытством наблюдая за реакцией Моркова, ответствовал:

– Что-то из философов. Но, среди прочих книг, она читает «Кларису» Ричардсона и другие романы. Кажется, даже новую детскую книжку читает вместе с внуками, не помню точного названия, про Алису в стране чудес.

Морков пренебрежительно бросил:

– Сие сочинение аглинского писателя Льюиса Кэролла. Хм… Государыня весьма умна, но знания ее случайны, имеют немалые пробелы.

– Особливо в географии, – согласился Дмитрий Трощинский.

– В географии? – усомнился Морков.

Трощинский поведал:

– После путешествия в Крым, оне спрашивали меня, какие реки служат границей между Россией и Турцией.

– Ах, Дмитрий Трофимович, оне просто запамятовали, – досадливо отмахнулся Морков, к тому же спроси кого из Иностранной Коллегии – не все знают, каковые там реки.