Екатерина Великая. Завершение Золотого века

— Однако, с Фридрихом-Вильгельмом шутки плохи, надобно бы с ним договориться, — упрямо ввернул Светлейший.

Екатерина сверкнула глазами.

— И слышать не хочу, князь! С сим толстокожим королем не о чем договариваться, тем паче, что сие бесполезно!

Больше Светлейший князь не стал спорить, тем паче на виду у всех, ведал — бесполезно Екатерину переупрямить в такие моменты.

Озабоченное лицо Екатерины Алексеевны к концу совещания, после составления ультиматума, выглядело еще более обеспокоенным, но она, улыбнувшись, бодро изрекла:

— Что ж, стало быть, будем ждать. Посмотрим, что за ответ мы получим на наш ультиматум. А там и с Польшей разберемся. Будем осторожны, но в меру. Начнем с объединения верных нам поляков. Чарторыжские и Потоцкие всегда были на нашей стороне.

После Совета, усевшись в карету с Платоном Зубовым, она наигранно весело говорила ему:

— Ничего! Мы поставим и Британию на место! Я не сумневаюсь — они струсят. А засим, возьмемся за Польшу, князь Потемкин здесь, он найдет, как оное учинить.

— Пора б уже ему что-то и придумать, — угрюмо заметил Зубов и отвернулся к окну.

— Что ж, ты полагаешь, Платон Александрович, ультиматум ни к чему не приведет?

— Скорее нет, чем да, — ответил, не задумываясь, самоуверенный любимец императрицы.

Так они и ехали, каждый смотрел в свое окно и думал о своем. Граф Зубов думал о том, как он ненавидит оного Светлейшего, и как бы он был счастлив, естьли б тот вовсе не приезжал, и духу его бы не было в столице. Екатерина же благодарила Бога, что у нее есть человек, с которым она чувствует себя уверенно, коий все может решить блестяще, поскольку для него не существует никаких Гордиевых узлов. Пример сему, взятие Очакова и Измаила.

Записки императрицы:

Князем Потемкиным получен репорт князя Репнина об удачной экспедиции за Дунай. Корпус князя С. Ф. Голицына и корпус М. И. Голенищева-Кутузова 28.III под Мачином разгромили крупный отряд турок. Взято 27 знамен, 26 пушек. В плен попал трехбунчужный паша Арслан. Сии донесения от 21.IV.1791.

* * *

Свое презрение подковерной возне своих врагов, Потемкин положил показать проведением грандиозного праздника в честь взятия Измаила. Подготовку оного он начал с самого начала своего приезда, в подаренном императрицей, недавно отстроенном, по ее указу, для него доме в Конной гвардии, который он намеревался назвать Таврическим дворцом. Новое здание являло собой двухэтажный корпус, с шести-колонным портиком, с простирающимися от него, двух длинных флигелей. Фасад простого, но весьма вместительного и великолепного по размаху творения, архитектора Ивана Старова, долженствовал показать власть и величие Светлейшего, что и хотела подчеркнуть императрица Екатерина Алексеевна. Праздник устраивался в огромной молдавской зале, где двойной ряд колонн почти составлял круг. Два портика разделяли его посредине, и между ними был зимний сад, великолепно освещенный скрытыми лампами. Там было много деревьев и цветов. Главный свет падал с круглого потолка, посередине которого князь собирался поместить вензель Императрицы, сделанный из стразов. По плану князя, сам вензель, должон был освещен скрытым источником света, дабы он блестел как можливо ярче.