Эхо Квикторн и Великое Запределье

Эхо вернулась по своим следам к кромке воды. Думай, Эхо. Гораций сидел прямо здесь, а потом они поссорились, и она пошла к «Колибри».

Эхо покраснела, вспомнив это. Возможно, ей не следовало кричать на принца. Возможно, она даже должна была извиниться перед Горацием. Но теперь он ушёл, и девочка понятия не имела, в каком направлении.

Гилберт внезапно напрягся у неё на плече и сполз по её ноге на песок.

– Гилберт, что ты… – Эхо замолчала, увидев, что он обнюхивает цепочку следов, отходящих от «Колибри» и ведущих к деревьям.

Её сердце ушло в пятки. Доктор Битлстоун сказала, что этот остров опасен! Эхо подхватила Гилберта на руки и побежала по пляжу, её ботинки скользили по рыхлому песку, мысли о злобных дикобразах, кем бы они ни были, заполнили её голову. Она шла по следам, пока те не высохли и не исчезли.

– Гораций! – крикнула Эхо в сторону деревьев, тщетно надеясь, что он лишь так подшутил. – Гораций, теперь ты можешь выходить!

Но ответа не последовало, и тишину нарушали только шелест пальм, похожий на шорох бумаги, и ритмичный плеск моря позади. Эхо шагнула вперёд, за кромку солнечного света, и вгляделась в тусклую зелёную темноту. Здесь не было аккуратных дорожек, как на Аметистовом острове, но девочка разглядела мятый участок в папоротниках, словно кто-то пробирался сквозь них.

Ох, Гораций! Эхо погладила чешуйчатый хвост Гилберта. Не нужно паниковать. Она пойдёт и найдёт его, извинится и вернёт его и корабль обратно ещё до того, как профессор Даггервинг поймёт, что они исчезли. Гораций был прав, с её стороны было глупо думать, что двое детей смогут справиться с этим самостоятельно. Эхо несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Принц не мог уйти далеко. Ведь правда?

Она шагнула под деревья. Пляж был жарким и сухим, и солнце яростно пекло затылок, но пальмовый лес был тёплым, с влажным воздухом, наполненным запахом листвы, и упругим ковром из мха под ногами. Эхо пробиралась сквозь мокрые папоротники, заходя всё дальше в джунгли. Что-то зашуршало в кустах, и она отпрыгнула назад, опасаясь, что ей в лодыжку вонзятся чьи-то зубы, потеряла равновесие и упала в листья на пятую точку.

Эхо с облегчением рассмеялась, когда увидела, что там был всего лишь блестящий красный жук, пробирающийся сквозь подлесок с ягодой, крепко зажатой в клешнях. Однако девочке всё равно понадобилась минута или две, чтобы восстановить дыхание и успокоить бешено колотящееся сердце. Как только ей это удалось, она поняла, насколько тихим и спокойным было это место – без Горация.

Эхо набрала побольше воздуха в лёгкие.

– ГОРАЦИЙ! – закричала она так громко, как только могла, и её голос эхом разнёсся среди деревьев. Стая ярко-зелёных попугаев от её крика взлетела с полога леса, но когда листья замерли, вокруг ещё стояла та же влажная тишина, нарушаемая лишь падением капели и глухим стуком пульса Эхо в её ушах.

Где был Гораций? Почему он убежал? Разве он не знал, насколько опасным было это место? Слёзы навернулись на глаза Эхо, и девочка вытерла их тыльной стороной ладони. Нет, она не собиралась сидеть здесь и плакать. Она собиралась найти принца.

Эхо поднялась на ноги и огляделась, вглядываясь в зелень в поисках светлых волос Горация. Впереди она могла разглядеть след из раздавленных папоротников, и поэтому пошла дальше между деревьями, казалось, часами огибая вьющиеся лианы и перешагивая через гроздья ярких поганок. Она уже почти сдалась и собралась вернуться, когда перед ней открылась широкая поляна, и Эхо заметила странное скопление огромных растений, у каждого из которых был лежачий стебель толщиной с её руку, увенчанный раскрытым розовым цветком величиной с кресло.

– Ого, Гилберт, посмотри на это. – Эхо шагнула вперёд, чтобы рассмотреть поближе.

Боль пронзила её плечо.

– Ой! – Она посмотрела вниз и обнаружила, что Гилберт вонзил клыки в её кожу и стал ярко-красным. – В чём дело? Это просто большие цветы.

Гилберт поднял гребень, но Эхо проигнорировала его.

– Не волнуйся, я не собираюсь их есть.

Цветы были тёмно-розовыми, цвета фуксии, и каждый широкий округлый лепесток был окаймлён рядом острых, как иглы, шипов, каждый длиной с палец Эхо. Подойдя ближе, девочка вдохнула восхитительный, пьянящий аромат, как будто персики, апельсины и сахарная вата смешались в одно целое. Она облизнула губы и шагнула ещё ближе.

– Или, может, мне стоит попробовать. Они так вкусно пахнут!

Гилберт зарылся мордочкой в её волосы и куснул за ухо, словно говоря: «Эхо, нет!»

– Отстань! – Девочка смахнула его рукой, и ящерица шлёпнулась на листья, а Эхо, словно в трансе, шла на этот восхитительный аромат. Подойдя ближе, она поняла, что в центре каждого цветка находится лужица нектара, блестящего, как мёд. У неё потекли слюнки.

– Вот что так аппетитно пахнет? – Когда Эхо протянула руку, чтобы окунуть палец в липкую жидкость, Гилберт взобрался по её ноге и сильно укусил её за бедро.

– Ой! Что ты…

Когда она отдёрнула руку, её пальцы задели шип, и цветок захлопнулся с мясистым шлепком.