Эхо между нами

Меня охватывает благоговейный трепет, когда я понимаю, что мы здесь, на крытом мосту. Узкий деревянный мостик выглядит едва ли достаточно широким, чтобы по нему могла проехать одна машина, и если у водителя хватит смелости пересечь его, то единственное, что удержит автомобиль от падения в воду, – несколько слоев деревянных досок. Старая черепица моста выглядит зловеще, как грозовая туча, которая запирает путников в сооружении, как в тюрьме.

– Невероятно, – говорю я. – Ты готов?

– Ко львам, медведям и тиграм? Конечно.

Мы выходим из «Лексуса» Сойера, припаркованного на грунтовом участке обочины. Это место находится к северу от Лексингтона, и на западе виднеется отголосок угасающего заката. Теплый ветерок доносит аромат густого леса, окружающего нас, и мир приобретает сероватый оттенок, когда день сменяется ночью. Скоро небо станет восхитительно темным, огни погаснут, и только призраки будут прятаться в тени.

Я присоединяюсь к Сойеру на капоте машины и играю с цифровым диктофоном в руке.

– Как только совсем стемнеет, мы выйдем на середину моста и включим магнитофон. Мы зададим вопрос, дадим духу время ответить, а затем зададим еще один вопрос.

Скептицизм на его лице говорит мне, что он считает меня ненормальной, и это норма.

– А ты знаешь, какой глубины обрыв? Расстояние кажется внушительным, и я не уверен, что этот мост безопасен.

– Так и есть. Он небезопасен. – Я указываю на предупреждающий знак позади нас, а затем веду пальцем вдоль дороги, чтобы показать изгиб перед мостом. – Водитель потерял управление, не увидел мост из-за поворота, а затем съехал с края в реку. Люди в машине утонули.

– Два подростка, верно? Они возвращались домой с танцев? – Сойер смотрит на меня с понимающей ухмылкой на лице, и я улыбаюсь, потому что он прав.

– Кто-то проводил собственные исследования.

Он пожимает одним плечом и направляется к заднему сиденью машины. Открывает дверь, бросает туда мобильник, достает дорогущий фотоаппарат и направляется к реке. Я отказываюсь закрывать тему.

– Зачем тебе камера? Что еще ты узнал о мосте?

– Мне нужно сделать снимки для моего курса фотографии. Что касается моста, то я читал о каком-то подростке, который повесился посередине моста. И о женщине, которая шла по мосту, у нее случился сердечный приступ, и она умерла тоже прямо на середине. Есть несколько более отрывочных старых историй о людях, которые входили на этот мост, но никогда не появлялись на другой стороне, но я не смог найти подтверждения этой информации.

– А ты знаешь истории о привидениях?

– Я думал, что призраки – это твоя сфера. – Сойер останавливается у крутого речного обрыва, подносит камеру к лицу и делает несколько снимков. – Сомневаюсь, что мы увидим призрачные фары на мосту позади нас, а затем в реке, не верится, что услышим людей, зовущих из воды о помощи.

– Разве ты не оптимист?

Он щелкает меня на камеру и закатывает глаза.

– О да, это мое второе имя.

Сойер продолжает фотографировать, с каждым шагом становясь все ближе и ближе к краю каменного утеса, пока его ботинки буквально наполовину не висят над обрывом.

– Ты сам говорил, что это глубокий обрыв, – предупреждаю я.

– Да, я в курсе.

Река внизу быстрая, глубокая, мутная и, кажется, злая. Как будто сам Сатана потратил свое время, чтобы создать это место.

– Думаю, сорваться отсюда было бы отстойно.

– Я прыгал с большей высоты.

– Но я не умею плавать, помнишь?

– Я все еще не понимаю, как это возможно.

– Просто. Если нет воды, незачем и учиться плавать. Когда перекинешь фотографии на компьютер, мы должны просмотреть их в поисках духов.

– Ты, наверное, имеешь в виду частицы пыли.

– Когда-нибудь ты разозлишь призрака, и он вырвет твое сердце.

– Я буду иметь это в виду.

Мне не нравится странное ощущение головокружения вблизи обрыва, и я сажусь на камень у края и смотрю, как Сойер продолжает переключать что-то в своей модной камере и снимать. Кладу телефон вместе с диктофоном на землю позади себя и смотрю на мир.

Я смотрю вокруг и понимаю, что это место прекрасно и мне стоит расслабиться, стать единым целым с природой, но шестое чувство щекочет мне затылок. Как будто паук ползет по моей коже. Оставаться сидеть вот так, неподвижно, и не побежать обратно к машине очень сложно, но я заставляю себя.

Ветер задувает волосы мне на лицо, и я снимаю заколку с рубашки. Пальцы дрожат, отчего заколка выпадает из рук, и я бросаюсь вперед в тщетной попытке поймать ее, но безуспешно.

– Нет…

Она лежит на скале в метре подо мной. Черт возьми! Мама подарила мне эту заколку. Я перекатываюсь на живот, не обращая внимания на тошнотворную гравитацию, пытающуюся утянуть меня через камни в реку. Я протягиваю руку – и ничего. Ползу еще немного вперед, и камешки скатываются, отскакивая от скал, вниз. Кончики моих пальцев едва касаются края камня рядом с заколкой. Так близко.

Еще сантиметр. Еще несколько миллиметров, и мой желудок падает, когда земля подо мной начинает осыпаться.

– Осторожнее! – кричит Сойер.