Эхо ненависти

– Портовая. Нет, это улица Портовая, а Парковый у нас переулок, а не улица.

– Значит, улица Портовая, двадцать, – проговорила следователь. – Интересно, этот дом сейчас существует?

– Вряд ли, – покачала головой девушка. – Это в районе морского порта, в последние годы там идет интенсивное строительство, все бараки снесены.

– Плохо, – вздохнула Черных. – Придется идти в паспортный стол.

Паспортистка, немолодая прожженная женщина, попыхивая папиросой, с хрипотцой в голосе объяснила:

– Такого дома нет, там сейчас склады и ангары морского порта. Дом снесен еще лет десять назад.

– А куда могли расселить людей? – спросила ее Черных.

– Этого никто не может сказать, – мотнула головой паспортистка. – Вряд ли их скопом расселяли, по-моему, жильцы рассосались постепенно. Кажись, помню этот дом, когда в составе комиссии горисполкома выезжала в набережный район для решения вопроса о сносе ветхого жилья. Дом одноэтажный, барачного типа на десять-двенадцать квартир. Прежде чем его снесли, он несколько лет пустовал.

– Тогда посмотрите, пожалуйста, фамилия Сашко каким-то образом связана с этим домом?

Порывшись в картотеке, паспортистка издалека крикнула:

– Записывайте: Сашко Максим Юрьевич, пятьдесят второго года рождения, уроженец города Таганрога. В семидесятом году выписан с Портовой, двадцать, и прописан по улице Маршала Жукова.

– А Сашко Клавдия? Такая гражданка в прописке не значится? – криком спросил сыщик.

Повозившись дальше с картотеками, она ответила:

– Нет, по всему Таганрогу женщины с такими данными не существует.

– А Левчук Василий Игнатьевич?

– Тоже нет.

Поблагодарив паспортистку, пара направилась по указанному ей адресу на улице Маршала Жукова. Дверь открыла одутловатая взлохмаченная женщина неопределенного возраста. Она смерила прибывших безразличным взглядом и поинтересовалась:

– Вы от кого?

– Мы не от кого, а приехали из Якутии, – представилась Черных. – Я следователь прокуратуры, а мой коллега из уголовного розыска.

– Из Якутии, – протянула женщина. – И почто нами заинтересовалась чукотская уголовка?

– Мы не с Чукотки, а из Якутии, – повторила Черных. – Нам надо поговорить с Сашко Максимом. Он дома?

Женщина хмыкнула и, повернувшись, крикнула:

– Макс, тобой интересуется уголовка.

В соседней комнате послышался звон падающей на пол посуды, отборная ругань, и вскоре перед ними появился донельзя помятый и пропитый мужчина с молотком в руке.

– Ну я Сашко! – угрожающе высказался он. – Не краду, не граблю, не барагожу. Чего от меня хотите?!

– Максим, мы хотели бы с тобой поговорить, – ответил сыщик и заслонил собой следователя. – Положи молоток подальше и присядь на стул. Мы из Якутии, это в восьми тысячах километров отсюда, встреть гостей подобающим образом.

Спокойный голос сыщика немного отрезвил мужчину, тот, отложив молоток, присел на стул.

– Ну, сел, а дальше? Что хотели?

– Нас интересует Сашко Клавдия, двадцать третьего года рождения. Она вам не родственница?

– Двадцать третьего… – призадумался мужчина, а затем разразился руганью: – Какого черта родственница! Она моя мама! И какого хрена вы ехали из Якутии интересоваться моей матерью?!

Рука его невольно потянулась к молотку, который лежал на столе. Сыщик быстрым движением убрал опасный инструмент подальше и спросил:

– Где сейчас ваша мама?

– Как где?! Ее грохнули.

– Кто убил?

– А я откуда знаю? Был ребенком, когда ее кончили.

– Скажи, какое отчество у матери.

Мужчина долго молчал, уставившись в пол и, наконец, заговорил, пытаясь вслух вспомнить отчество матери:

– Дед Капитон… Нет, это по отцовской линии… Серафим? Нет, это дядя… Как же отчество-то?.. Да что я думаю!..

С этими словами он сходил в другую комнату и вскоре вернулся со свидетельством о рождении, откуда вычитал данные матери:

– Сашко Клавдия Мелентьевна. А отец – Сашко Юрий Капитонович. Отца я вообще не помню, говорят, что он умер, когда мне было всего года два.

– Максим, нам надо допросить тебя в качестве свидетеля, – предложил сыщик, что вызвало бурю гнева у мужчины. Он показал двойную фигу и надрывно крикнул:

– Вот это не хотите?! Никогда в жизни не был свидетелем!

Его глаза, налившиеся яростью, искали на столе молоток, женщина, вертя в руке ножницы, в агрессивной позе стала рядом с ним. Сыщик, оценив ситуацию, шепнул на ухо Черных:

– Марина, уйдем отсюда, сейчас с ними разговаривать без толку.

Уже на улице Черных облегченно выдохнула и, смеясь, поблагодарила сыщика:

– Уф! Чуть не получила молотком по кумполу на родине Чехова! Сергей, спасибо тебе, ты, как Александр Матросов, заслонил меня своим телом!

– Обычная штатная ситуация, – махнул рукой сыщик. – Сколько было таких случаев – не счесть. Придется обратиться к коллегам.

– Что ты хочешь сделать? – спросила она. – Мне его по-любому надо допросить.

– Попрошу, чтобы они поместили его в камеру. Утром, как отрезвеет, придем в отдел милиции и допросим.

– Правильно, – согласилась Черных. – А то агрессия зашкаливает…

Участковый инспектор милиции, к кому направил Соколова дежурный офицер по городу, послушав рассказ сыщика, ахнул: