— Передай Вавиле: в селе сорок два солдата, три унтера да два офицера. Живут… эвон, смотри в оконце, в той сборной избе, а остальные — где по два, где по трое. Как придете — мы встретим вас у поскотины и разом все избы покажем… Наших в селе, што оружие сготовили, осьмнадцать. Дезертиров без малого три десятка. Половина, считай, по трусости скрылась, а друга половина за нас… Колчаки на той неделе сызнова недоимки трясли. За кажинную голову дезертира полста сулили, а наши не выдали никого. Еле-еле мы от бунта народ удержали. Из ихних солдат, передай Вавиле, девять, это уж подлинно знаю, к нам перейдут. Скажи: довели мужика колчаки — железо готов грызть зубами… Слыхал, поди, что стряслось в Озерушке? А в Карасях?
Яким слушал рассказ, и село уже не казалось ему погруженным в дрему. Готовым к прыжку зверем казалось теперь Якиму село. И выходя из избы, он настороженно вглядывался в занесенные снегом избы. В них, за мертвенной белизной обледенелых окон, угадывалось биение жизни, тщательно скрытой от постороннего глаза. В каждом селе были противники Колчака, готовые вести с ним борьбу не на жизнь, а на смерть. А поскольку Яким связал себя с Горевым, а значит с Колчаком, то выходит, народ ненавидит и его, Якима. Ему показалось, что он идет над клокочущим кипятком, покрытым чем-то тонким и хрупким, и радость от проникновения в отряд Вавилы поубавилась.
Тянулись покрытые снегом поля. Стога сена с воронами на макушках. Окутанные инеем березы.
Яким пытался разобраться в ситуации. Драгоценный металл от подделки можно отличить с помощью пробирного камня. Для Якима таким пробирным камнем были его излюбленные формулы. «Все существующее разумно, — шептал он, идя за Ванюшкой по узкой санной дороге. — Но обе силы существуют одновременно… Что ж, они обе разумны? Почему же они враждуют и борются? Попробуем разобраться с другого конца. Все новое прогрессивно. Гм, а что из них новое?»
Яким с ужасающей отчетливостью ощутил свою беспомощность. «Нужно бежать, — думал он, — прочь из деревни. В городе проще затеряться, скрыться. Но где взять денег?»
У небольшого ложка надели лыжи и пошли целиной. Ванюшка внимательно следил, чтоб не напороться на валежину, предательски запорошенную снегом, не соскользнуть в талый ключ, и все поправлял на груди лямки вещевого мешка. Невелик груз, но Ванюшка не терпел ничего, что хоть чуточку в тягость. Завтра к полудню они доберутся до Притаежного. Но небо все морочает. Ванюшка немного любовался собой — обошел все деревни и нигде не попался… И, скажи, все запомнил — это тебе не баран начхал. Но все одно Вавила всыплет за своеволье. В прошлый раз за отлучку на пасеку выгнать сулился. А теперь ка-ак брови насупит…
Лямки от мешка забеспокоили сильнее. Ванюшка нетерпеливо передернул плечами. «Не каторжный я, не батрак. Своей волей пришел в их поганый отряд, ежли што, сам уйду, и конец!»
Оглянулся на Якима, еще потемнел! «И за этого шею накостыляют. Тут Верка зачнет тростить: пошто Якима привел? Да еще всех наших по селам ему показал. — Защемило в груди. — Надо было сразу ему отказать. Так нет, захотелось главным себя выказать… Наврешь-то самую малость, а посля не можешь отхаркаться. Да што я, привязанный, што ли? Привязанный вроде и есть. Куда подамся? В Рогачево, под тестевы вожжи? Еще хорошо, ежели вожжи, а то возьмет батожок да погладит спину до крови. Вот она, жисть смердящая. Хошь как лучше, а она намокает и час от часу тяжелеет. Яким. завидует: у тебя, мол, не жисть, а сказка. Тебе бы таку сказку. Нахвастал ему, мол, Вавила и все меня слухают. И кто меня тянет всегда за язык? Удержаться хочу, а удержу нет».
Впереди до боли знакомая петля речки Выдрихи. Оголенные кусты тальников. На взлобке одинокий краснокрыший дом. Остановился Ванюшка.
«Эх, надо было еще раз сватов заслать, а может и два. Теперь жил бы тут. А может, еще не поздно?»
Обернулся к Якиму.
— Слышь, буран собирается, Пошли в избу ночевать.
— Ты, Ваня, не разобрался, здесь Линда живет.
— Неужто? Скажи ты, — слукавил Ванюшка. Мелькнули перед глазами коса, подоткнутый подол платья… — Всё одно… Пойдем, заночуем.
— Не стоит, Ваня. В прошлый раз, когда я ходил сватать, приняли очень неласково, а теперь, когда стало известно, как ты от венца сбежал, думаешь, ласковей будут? Пойдем до другого хутора. А то Ксюша узнает…
— Што — Ксюха? Эх, растравил ты мне душу. Сколь лет я тянулся к Ксюхе, грезил: одна, мол, она така на свете, и другой нет. Очи слепила, аж жмурился. А слюбились — вижу, баба, как все. Другой раз целует, а мерещится, будто Манютка целует. Манюткой ее и скличешь.
— Выходит, Ваня, ты Ксюшу никогда не любил?
— Сам понять не могу. Вроде, любил, шибче некуда, а вроде бы просто блазнилось. Ум за разум заходит. Слышь, попросимся ночевать, спытаем счастье в последний раз?
— Нет, Ваня, ты как хочешь, но я туда не пойду. И тебе не советую.
— Пойдем… Вот как мне надо! Вышел на этот бугор, увидел дом Линды, вспомнил ее… Вот она, как живая, перед глазами! Не жить мне без нее, Яким. Слышь, может, спытаем счастье?
— Давай в другой раз.
Хаос в Ваантане нарастает, охватывая все новые и новые миры...
Александр Бирюк , Александр Сакибов , Белла Мэттьюз , Ларри Нивен , Михаил Сергеевич Ахманов , Родион Кораблев
Фантастика / Детективы / Исторические приключения / Боевая фантастика / ЛитРПГ / Попаданцы / Социально-психологическая фантастика / РПГ