Затем, когда Фейн и его группа почти превратились в леденцы, танки, наконец, двинулись дальше. Теперь получилось пошевелиться, растереть друг другу занемевшие члены, прокашляться и обменяться мнениями. Разведчик Боно, который не снимал с головы звукоусиливающую технику доказывал, что танкисты говорили на чужом языке.
– Прикалывались! – стукнул его по плечу командир группы. – Видел, какие они веселые?
– Конечно, – кивнул молодой повстанец Боно. – А какие у них каски, заметили?
– Вообще прикол! – заулыбался отошедший от окоченения Фейн. – Маскарад!
Однако командор Лумис, после доклада, не разделил его веселья.
– Вы хорошо рассмотрели шлемы? – спросил он обеспокоено.
– Конечно, прямо смех, – все еще радовался жизни командир развед-группы.
– И на них большущий глаз? Переливается? Похож на живой?
– Ну, на счет переливается, не уверен, – пожал плечами Фейн, – темно ведь, хоть и костры.
– Циклопы, – произнес Лумис тихо, уставясь в одну точку.
– Что, командор?
– Это браши, Фейн. Это браши. Явились, не запылились, – сообщил Лумис Диностарио.
И у командира разведчиков отвисла челюсть.
30. Работа за двоих
Нельзя сказать, что дирижабль «Пустотелый удалец» являлся старой машиной. Ведь что значит старой? Все познается в сравнении и нельзя, к примеру, краткий миг-жизнь бабочки равнять с существованием буравящей небо, тысячелетней секвойи. Вот так и эксплуатацию «тянитолкаев» нужно мерить с сородичами, а не с эфемерными умозаключениями. Да, надувные геликоптеры такого вида появились давно, и почти нисколько они с тех пор не изменились. Зачем это было надо, если дармовое природное топливо из планеты повыкачали, а добываемое из растений, ни ценой, ни количеством с ним сравниться не желало? Так что «тянитолкаи» уже десять циклов как не производились; зачерствевший слой смазки берегущий линии сборки покрылся пылью. Какой смысл строить новые, а тем более разрабатывать что-то, когда стратегических запасов горючего припасенного к войне не хватало даже для тех машин, что уже накоплены? И значит, из того, что «Пустотелый удалец» долго лежал в охраняемом ангаре, следует только его временная давность, но уж никак не изношенность. По внешнему виду он мог дать фору новомодному брашскому рашиду – совсем недавно, в преддверии накатывающейся горячей фазы войны, пущенной в обращение монете – ведь воздухоплаватели Брашпутиды не часто садились за настоящий штурвал, по причине того же топливного кризиса. Они все больше тискали и оставляли перчаточные отпечатки на тренажерах. Так что, можно сказать, «Пустотелый удалец» был совсем не выработанной машиной. По крайне мере, он являлся самым надежным из двух оставшихся на борту «Сонного ящера» летательных аппаратов.
Когда-то их значилось четыре, но первый угробили порожденные катаклизмом и невиданные доселе силы природы, еще там на берегу Вдвойне Теплого Утра, а второй потеряли при разведке прохода в горах: ведь нужно же было гига-танку вести хоть какую-нибудь рекогносцировку во время похода по неведомым тропам эйрарбакского континента? Судьба этого тянитолкая осталась тайной. Скорее всего, он попал на прицел каких-то недобитых «баковских» ПВО-шников, но, тем не менее, Мурашу-Дид еще долго «рыл землю» разыскивая корни заговора на борту. Он опасался, что экипаж исчезнувшего с экранов «купола» дирижабля уже дает показания где-нибудь в верхних эшелонах Расового Наблюдательного Комитета. Гораздо более грамотный по технической части Тутор-Рор не верил в параноидальное предположение, он предусматривал такой вариант с самого начала и проконтролировал заправку геликоптера лишь минимально необходимым запасом горючего. Так что даже до ближайшей линии фронта машина при всем желании не смогла бы дотянуть. По крайней мере теоретически, но кто теперь мог дать гарантию, что где-нибудь в высоте не дуют какие-то сверхскоростные ветряные течения, способные унести летательный аппарат хоть к бесам Оторванной Черепашьей Головы? Так что вероятность дезертирства потерянного «тянитолкая» все-таки наличествовала, а для убеждения в обратном возможности не существовало, ведь не могли же они, в самом деле, исследовать все окружающие ущелье Верблюжьей Шеи скалы на предмет поиска обломков?