Эклектика (СИ)

Йонсу помнила колыбельные, сказки, руки, плетущие ей косички и купающие по утрам. Видела многочисленные фотографии и безумно скучала. Единственное, что мама передала ей — фамилию, отец, понимая, что эльфийское прошлое может сильно помешать карьере, тоже принял ее. Другие женщины появлялись и исчезали, не выдержав дикого темпа жизни. В один день Йонсу с отцом отдыхали на пляже, во второй — уже мчались навстречу метели у северных гор. Путешествия начинались спонтанно и без раздумий. Йонсу с трудом могла вспомнить моменты, которые они проводили в особняке на берегу Аланды. Она отмечала дни рождения в гостиницах, на папиной яхте, иногда в самолетах, машинах и совершенно не жаловалась на это. Друзей и свою комнату Йонсу продала за острые ощущения и прекраснейшие пейзажи, неизвестность будущего и новые знакомства. Ливэйг склонялась в реверансе перед Темным королем, билась — разумеется, в шутку! — с Хрустальным клинком Синааны, однажды посетила смертные планеты за Гранью. Могла ли другая тринадцатилетняя девушка похвастаться подобным? Отец мог купить все, что пожелала Йонсу: книги, альбомы, платья, украшения, экзотических животных. Например, в бассейне синаанского особняка жил настоящий водный дракон, которого Ливэйг часто брали с собой на яхту. Залив теней, Срединное море, Залив призрачной луны — семья изучила королевство лучше Империи. Отец не скрывал, что восточные земли ему нравятся больше западных. Йонсу тоже: в Синаане развитие шло вперед, в то время как Хайленд топтался на месте, не желая принимать открытия. В королевстве можно было погулять меж высотных зданий, взяв у отца машину, познать скорость на широких улицах мегаполисов, вдоволь потанцевать, купить вещи, которые в империи запрещались. Два минуса могла назвать Йонсу: вечный сумрак и пугающее поклонение Королю. Конечно, ни у кого бы язык не повернулся назвать властелина Синааны страшным, но обожествление — это, считала девушка, чересчур. Два минуса — и Синаана отталкивала только из-за них.

В последние года Ливэйг все реже возвращались на территорию империи. Они бы, наверное, окончательно переехали в Синаану, если бы не письмо, подписанное самой правительницей западных земель. Отец был очень удивлен, узнав, что ему пожалован титул лорда. Лорды входили в совет при кронпринце и могли влиять на политику — теоретически. Один друг семьи, входящий в совет, говорил, что кронпринц Михаэль Аустен не слушает никого. Это, однако, не смущало будущего лорда.

— Первый эльф в совете, — хвастался отец. — Все благодаря твоей маме!

Ливэйг спешили на торжественный вечер, бал, назначенный в их честь. Именно на нем отдадут почетную грамоту и перстень, пропускающий во дворец. Отец грезил о внимании императрицы; Йонсу мечтала о самом бале. Сколько лордов, сэров, графов, леди, принцев и принцесс на нем будет! Можно похвастаться новым платьем из таурских нитей, тем самым, пошитым в трех городах востока.

Однако не только отец получил письмо. В кармане девушке лежал конверт, адресованный ей.

— Йонс, убери ноги, сейчас тоннель начнется, — предупредил отец. Море приближалось, воздух пах солью все сильнее.

Полуэльфийка послушно села прямо. Ветер трепал волосы, челка лезла в глаза, а кожаное кресло обжигало, нагревшись за день. Дорога резко нырнула вниз, зарылась в песок. Ливэйг сразу почувствовала себя неудобно. Она ненавидела переход между Синааной и Хайлендом. Не так страшен освещенный фонарями участок в песке, пугало то, что впереди: дорога на дне океана, защищаемая лишь прозрачной трубой, о которую бьются волны. Лучи солнца не проникали сквозь толщу. Йонсу дрожала при мысли, что вокруг невидимая необузданная сила, которая могла убить в любой момент. Ходили легенды, что переход защищал дух первого мемория воды, именем которого был назван звездный водопад в небе и мостик на северо-западе империи.

Йонсу тоже обладала силами, но не горела желанием их изучать. Ей не повезло родиться одиннадцатого числа месяца Постериоры. Апейрон — проклятие, от которого не избавишься. Каждый ребенок слышал о бесчинствах, устраиваемых апейроном Хрустального клинка королевства. Другие способности легко направить во благо: исцелять ли, выращивать сады или исправлять климат; Постериора не такова. В ней нет ни капли добра. Йонсу твердо решила не изучать данные богом силы. Отец разделял ее желание.

Главный меморий храма при Постериоре считала иначе и настойчиво звала к себе, говоря, что пренебрежение столь могущественной силой — по меньшей мере предательство перед народом. Или даже перед богом.