Эклектика (СИ)

— Лучше бы вовсе не думала, — проронила она и обратила внимание на Йонсу, которая начала считать, что о ней окончательно забыли. Привыкшая быть в центре внимания Ливэйг потерялась на фоне болтливой Аделайн Аустен. Йонсу называли лучиком солнца; в таком случае принцесса ассоциировалась бы по меньшей мере с солнцем.

— Моя дочь. Хотя… Вы виделись семь лет назад. Или нет?

— Виделись! Тогда она была совсем крохой, пять исполнилось. Помнишь меня, Йонсу? — защебетала принцесса. — Ты с родителями приезжала в Верберг, к дедушке и дяде. Я гостила у них. Мы вместе рисовали. Совсем не помнишь?

Ливэйг виновато помотала головой, борясь с желание зевнуть.

— Жаль. Ну, не так уж это и важно, да? Нам будет весело снова! Мой дражайший муж встанет после полудня, — совсем другим тоном сказала принцесса Аделайн. — Просил передать, что ты первый, кого бы он хотел увидеть. Опять шлялся по борделям, вернулся под утро, — пожаловалась она. — Люди совершенно невыносимы, правда?

— Люблю людей, — заявил Ливэйг. — Их желания бесконечны. Стоит исполнить одно, как возникает другое, более дорогое. Люблю… Но жить с ними? Нет, никогда. Милая Аделайн, да хранят ваше терпение морские боги! Страдаете за всю нашу расу. Что было бы, если не вы? Война? Ассимиляция? Полное уничтожение?

Аделайн жестом приказала ему замолчать.

— Не время и не место об этом говорить. Располагайтесь, вы устали. Йонсу, советую тебе отоспаться, дорогая, ночь предстоит долгая.

— Я не засну днем, — обиженно отозвалась Йонсу. Ей очень не понравился ответ. Впрочем, он показал, что отец спросил о больном. Кажется, отношения принцессы с супругом оставляли желать лучшего. Неудивительно, что у них не было детей.

— Легко исправить, — Аделайн вытащила из кармана флакон из темного стекла. — Мой муж владеет силой луны. Призрачный свет успокаивает и исцеляет душу. Когда окажешься под одеялком, открой флакон: сразу окутает дрема и придут сны. Михаэль дает мне их, чтобы я «не ворчала на него».

— Всегда знал, что он умный малый, особенно в общении с женщинами.

Аделайн цокнула языком.

— Крайне редко пользуюсь его подарками. Лорд Ливэйг! Вас ждет не только мой муж! — шутливо воскликнула она. — Знаю по меньшей мере пятерых, жаждущих встречи. Например, Санурите просто извелся, хочет обсудить налоги. Ты единственный, чьим советам в экономике он доверяет. Иди, пока он не свел с ума сестру. Ты знаешь, где искать.

Отец просиял. Советовать и блистать умом он любил. Быстро раздав указания слугам, будущий лорд направился к выходу.

— Иди-иди! Я позабочусь о Йонсу, отведу в комнату. Прикажу вас всех разбудить в четыре часа. Надеюсь, к тому времени Мишель соизволит проснуться. Негодяй, — выдохнула Аделайн. — Пришел в шесть утра, совсем как в нашу свадьбу. Пьяный, просто ужасно! Никогда не выходи замуж за человека, они хуже свиней, — обратилась она к девушке. — Не встретила ни одного достойного.

— Только эльфы, Йонсу! — прокричал отец уже с веранды.

Девушка рассеяно кивнула. Все мысли занимал флакон.

— Интересно, что мне приснится? — прошептала она, садясь на кровать спустя полчаса. Аделайн исчезла, слуги оставили одну, задернув шторы спальни. Кошмар или счастье? Что толку гадать! Щелкнула крышка, и в лицо Йонсу ударил морской бриз, заскрипела соль на зубах. Берега истинных эльфийских богов простирались перед ней, на душе разлилось невыносимое блаженство, и Йонсу, покачиваясь, словно на волнах, погрузилась в сон без остатка.

Года проносились мимо, принимая облики чужих лиц. Трескались маски, сменялись новыми, усыхала и возрождалась земля, солнце проходило свой путь раз за разом. Бледнели краски, расцветали новые. Рушились города. Изменялись очертания материков, уходили под воду берега…

Сердце дрогнуло.

А потом вдруг вспыхнула луна.

— Отвергший бога будет отвергнут миром, — услышала Йонсу из ниоткуда. Аланда исчезла под волнами, будто ее не было. Теперь на месте рая перекатывались волны. Залив Сэйонсу. «Йонсу, служащая луне».

Девушка проснулась.

Три часа. Пусть сон, навеянный магией, оказался глупым кошмаром, ускорить время свет флакона смог.

Уже близился вечер: облака залиловели, пошли голубыми разводами с легкой примесью северной розы. Лучи не грели. Ветер рвался в окна, но зачарованные стекла не пропускали зиму. Зиму… Почему Йонсу подумала о ней? За тринадцать лет лето ни разу не сменялось снегом и холодами. Говорили, что ненастье вызывает владыка Синааны в попытке изгнать солнце и заморозить океан. По льду армия востока, насчитывающая миллионы, переходила с легкостью.

«Отвергший бога». Йонсу знала, кем называет себя король Синааны. Он нарекся всевышней силой, презрев и звезды, и морских владык, и многочисленных духов, которым поклонялись племена Мосант. Бог — и никак иначе.

Угроза или пустая иллюзия? Йонсу не знала, что думать. Конечно, больше хотелось верить во второе. И она выкинула мрачные слова из головы. Как можно думать о плохом перед награждением отца? В самом деле, через три часа бал, а она все еще в ночнушке!