Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)

Услышав ее, Китти Вилариас бросилась назад, к лодке, выпустив струю ярко-голубого пламени прямо под ноги Сирсе. Та отскочила, взмахнув руками, удерживая равновесие. На мгновенье перед глазами возникла огненная стена, опалившая ресницы и брови жаром всем трем женщинам. Йонсу со страха закричала и упала спиной на песок. Леди Санурите скинула загоревшийся плащ. Сирса испустила злобный вопль. Вилариас была уже вне пределов досягаемости.

Лодка, мелькнув округлыми бортами, стремительно исчезла на горизонте. Последним, что они увидели, было то, как беглянка сбрасывает тело Торнтона в воду и снова вызывает огонь. Торнтона немедленно утянуло под воду под тяжестью доспехов. Спустя минуту воды залива вновь стали зеркально гладкими.

— Это была Китти, — вполголоса сказала Йонсу, провожая лодку взглядом.

— Китти? — переспросила Сирса, нахмурившись. — Какая еще Китти?

— Кэтрин Вилариас, — терпеливо объяснила Ливэйг, поднимаясь на ноги. Перед глазами продолжало плясать призрачное пламя.

— Она же в Верберге.

Йонсу промолчала. Да и что она могла сказать?

— Любопытно… — сквозь зубы протянула Сирса и резко развернулась. — Нам нужна карета. И срочно.

Почему Китти сбежала? Этого Йонсу не могла понять. Может, сделала что-то, за что могла пострадать даже родственница правительницы Света?

***

До Аливьен-иссе было около двух часов пути. Уже через час они вышли на широкую мощеную улицу, по которой деловито передвигались люди, повозки, катились тележки. Рыночная торговля была в самом разгаре, и по мощеным улицам к расположенной в центре базарной площади свозили корзины со свежими овощами, клети с птицей, вязанки с дичью, бочки с засоленной и свежей рыбой и заклепанные воском узконосые кувшины с вином и маслом.

Йонсу, устав от солнцепека, плевав на приличия, оторвала от платья подол, оставив юбку по колено, и накрыла им плечи. Лица Санурите не было видно; Сирса просто наслаждалась лучами и жарой, как песчаная змея, прикрыв золотистые глаза с тяжелыми веками.

Чтобы получить карету, Сирсе было достаточно назвать собственное имя. Услышав его, охранник, перед взором которого пронеслась вся его жизнь (это было видно по лицу), скрылся в сторожке — и через пару минут главнокомандующей подали повозку, ничем не уступавшей в роскоши той, которую им довелось оставить догорать рядом с телом убитого кучера. Деревянные ободья колес повозки украшали медные накладки, внутренний салон с удобными скамьями был оббит тканью, а верх сделан из плотной парусины, что могла защитить как от палящего солнца, так и от проливного дождя.

Настроение Сирсы поднялось, и она спросила имя охранника, изобразив на губах тонкую приветливую улыбку. Йонсу подумала, что у него теперь абсолютно точно взлетит карьера.

В планы Санурите поездка в Анлос и встреча с Астреей не входила, и потому она, распрощавшись, потребовала у охранника сопровождающего, чтобы тот отвел ее к центральному дворцу. Сирса, поворчав, спорить не стала, рассудив, что Санурите рассчитывает наладить оборону Жемчужины залива. По словам верховной мемории рассвета, в Аливьен-иссе уже были приглашены все остальные верховные. Санурите отправила фею, как только была возможность. Танойтиш от ее предложения отказался, спорить она не стала. Мыслями Санурите была на собрании верховных меморий.

Сирса и Йонсу вновь остались вдвоем. Сутки прошли в молчании. Каждый думал о своем. В голову Йонсу, помимо ее воли, лезли мысли о путешествии за Грань, которую она не помнила. Воспоминания об этом событии жизни забрал камень кольца; появление Китти всколыхнуло сознание, начавшее судорожно искать память о спасении Вилариас и не находившее.

Они прибыли к Анлос на следующий день, когда солнце начало клониться к западу. Кучер нещадно гнал лошадей; мимо стремительно пролетали реки, поля, караваны. Все это время Сирса, не отрываясь, смотрела в окно и о чем-то ожесточенно думала. Меж ее тонких бровей залегла глубокая морщина, глаза неестественно горели. Йонсу, между делом, вспомнила, что до воцарения на небе Антареса еще далеко. Почему же у Сирсы столько сил? Она мастерски сожгла рыцарей майомингов и Танойтиша — Ливэйг же вспоминала, что во время упадка Постериоры, даже не используя силу, испытывала сильное физическое недомогание.

Сирса, едва карета остановилась во дворе, распугав людей, пнула дверцу ногой и выбралась наружу, не дождавшись лакея. Йонсу с удовольствием пошла бы в собственную спальню и упала бы на кровать. Однако ее жгло любопытство.

Сирса таких желаний не испытывала и с завидной скоростью, изредка крича на встречавшихся на пути людей, шла в знакомую Йонсу обеденную залу леди Астреи. На этот раз она выбрала совершенно незнакомый Ливэйг путь: миновав большие светлые кухни, с суетящимися, как муравьи, поварами и поварятами, они прошли мимо бесчисленных кладовых, сушарни, миновали прачечную и, поднявшись на второй этаж по узкой лестнице, попали на главную, укрытую толстой мягкой дорожкой. Главная лестница и привела их к обеденной.

Не утруждая себя какими-либо предупреждениями, Сирса ворвалась в зал.