Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности

Сказанное выше показывает, насколько важен экономический рост для беднейших стран. Для тех, кто верит в модели Солоу или Ромера, крайняя бедность, наблюдаемая до сих пор в мире, представляет собой трагическую растрату, так как из нее легко выбраться. Согласно модели Солоу, бедные страны имеют возможность ускорить темпы роста за счет сбережений и инвестиций. В ответ на тот факт, что бедные страны не растут быстрее богатых, модель Ромера говорит нам, что это является следствием их неправильной политики.

Как писал Ромер в 2008 году: «Знаниями, необходимыми для значительного улучшения качества жизни граждан бедных стран, уже обладают развитые страны».

Он предлагает свой рецепт роста:

Если бедная страна инвестирует в образование и не разрушает стимулы граждан для заимствования идей у всего остального мира, то она может быстро получить преимущества от имеющейся в общем доступе части всемирного запаса знаний. Если, кроме вышеуказанного, страна будет также стимулировать внедрение внутри своих границ охраняемых частных идей – например, защищая иностранные патенты, авторские права и лицензии, разрешая прямые иностранные инвестиции, защищая права собственности и избегая жесткого регулирования и высоких предельных налоговых ставок – ее граждане скоро смогут заниматься самой современной производственной деятельностью[365].

Это очень похоже на обычную мантру правых: низкие налоги, меньше регулирования, меньше государственного вмешательства в целом, кроме, может быть, образования и защиты частной собственности. Все это было хорошо знакомо к 2008 году, когда Ромер написал этот пассаж, настолько, чтобы отнестись к нему скептически.

В 1980-е и 1990-е годы одним из любимых эмпирических упражнений специалистов в области экономического роста стали межстрановые регрессии роста. Подобные регрессии применялись для прогнозирования роста на основе множества данных – от образования и инвестиций до коррупции и неравенства, культуры и религии, расстояния до моря или до экватора. Идея заключалась в том, чтобы обнаружить, что в политике государства может помочь предсказать (и желательно повлиять на) экономический рост. Однако литература в данной области в конце концов уперлась в стену.

Возникло две проблемы. Во-первых, как убедительно показал громогласный скептик способности «экспертов» дать какой-либо рецепт для достижения экономического роста Билл Истерли, темпы роста в одной и той же стране значительно меняются от десятилетия к десятилетию без видимых изменений каких-либо параметров[366]. В 1960-х и 1970-х годах Бразилия была на первых местах по темпам роста в мире, однако начиная с 1980 года рост практически прекратился на два последующих десятилетия, пока снова не возобновился в 2000-х, после чего снова остановился после 2010 года. Индия, являвшаяся для Лукаса образцом не способной к росту страны, начала расти быстрее примерно тогда, когда Лукас писал свою знаменитую работу, процитированную нами выше, где удивлялся тому, почему в Индии такие низкие темпы роста. В последние тридцать лет Индия стала одной из мировых звезд роста. Рост в тех странах, которым, согласно Лукасу, Индии нужно было подражать, Индонезии и Египте, наоборот замедлился. Бангладеш, который Генри Киссинджер в 1970-е годы охарактеризовал знаменитой фразой «безнадежный случай» («basket case»), рос на 5 % в год и более в 1990-е и 2000-е годы, а в 2016 и 2017 годах рост там составил более 7 %, что позволило Бангладеш оказаться в двадцатке стран с самыми быстрыми темпами роста в мире.