Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности

К сожалению, в реальности все оказывается не так просто, как это предполагается инженерными моделями. Федеральная программа помощи в реконструкции жилищ с учетом климатических условий является крупнейшей программой повышения энергоэффективности для домашних пользователей в Соединенных Штатах; с момента ее создания в 1976 году она охватила 7 миллионов домашних хозяйств. Майкл Гринстоун и команда экономистов получили возможность направить предложение об участии в программе примерно 7500 домохозяйств, случайным образом выбранных в Мичигане из 30 тысяч[441]. Участникам эксперимента было предложено более 5000 долларов в виде инвестиций на модификацию их домов (утепление, замена окон и так далее) без каких-либо затрат из своего кармана. Затем исследователи собрали данные о тех, кто получил предложение, и о тех, кто его не получил. Рандомизированное контролируемое исследование позволило сделать три основных вывода. Во-первых, спрос на программу оказался очень низким. Участие в программе рекламировалось широко и агрессивно, но из тех, кто получил предложение, приняло его всего 6 % домохозяйств. Во-вторых, реконструкция принесла реальные выгоды (у участников программы счета за электричество сократились на 10–20 %), но они составили всего треть от того, что прогнозировалось инженерными расчетами и гораздо ниже первоначальных расходов. В-третьих, последнее не связано с тем, что домохозяйства отреагировали на перспективу снижения счетов за электроэнергию, увеличив отопление своих домов (так называемый эффект отдачи); роста температуры в домах не обнаружилось. Инженерные расчеты, по-видимому, не в полной мере применимы к реальным домам в реальных местах; они слишком оптимистичны.

Разрыв между радужными инженерными оценками и реальностью касается не только домашних хозяйств. Один исследователь объединился с департаментом по изменению климата в правительстве Гуджарата (одного из самых промышленно развитых и загрязненных штатов Индии), чтобы предоставлять малым и средним фирмам квалифицированные консультации по вопросам энергоэффективности[442]. В фирмах из случайной выборки был бесплатно проведен энергоаудит, а затем этим фирмам был предоставлен список рекомендованных инвестиций в повышение энергоэффективности, на которые могли быть получены государственные субсидии (в рамках ранее существовавшей программы). После этого случайное подмножество фирм, прошедших аудит, регулярно посещали консультанты по энергетике, чтобы облегчить процесс внедрения мероприятий и технологий энергосбережения. Аудит сам по себе оказал ограниченное влияние на внедрение новых технологий. После консультаций эти технологии внедрялись более широко, но это также повлияло на деятельность фирм – они увеличили производство, что повысило их спрос на энергию. В итоге потребление энергии не изменилось, на этот раз из-за эффекта отскока. Снова оказалось, что инженеры, рассчитывавшие на потенциальное снижение эмиссии с помощью экономящих энергию технологий, слишком оптимистичны в своих прогнозах.

На наш взгляд, бесплатных обедов не может быть слишком много. Смягчение последствий с помощью более совершенных технологий может не сработать; для этого необходимо сокращение потребления. Возможно, нам придется довольствоваться не только более чистыми автомобилями, но и автомобилями меньшего размера или вообще отказаться от автомобилей.

ЗЕЛЕНЫЙ МИР

Это не то, что хотели бы услышать наши коллеги-экономисты. Во-первых, экономисты слишком любят использовать материальное потребление как маркер благосостояния; во-вторых, они с подозрением относятся к попыткам изменить поведение, особенно когда речь идет об изменении предпочтений. Для многих экономистов возражения против манипулирования предпочтениями имеют мировоззренческий характер.

Причиной подобного сопротивления экономистов является их давняя вера в то, что в предпочтениях людей есть что-то «истинное» и что их действия отражают глубоко укоренившиеся желания. Любая попытка убедить людей делать что-то другое (например, потреблять меньше или потреблять по-другому) будет посягать на эти предпочтения. Однако, как мы видели в четвертой главе, истинных, четко определенных предпочтений на самом деле не существует. Если люди не знают, как они относятся к таким банальным вещам, как коробка конфет или бутылка вина, то почему мы ожидаем, что у них будут четкие предпочтения в отношении изменения климата? Или в отношении мира, в котором должны будут жить их внуки? Или заслуживают ли люди с Мальдивских островов того, чтобы их острова были смыты поднимающимся морем? Или знать, насколько они готовы изменить свой образ жизни, чтобы предотвратить эти бедствия?