Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности

Но, несмотря на эти неопровержимые свидетельства, идея о том, что социальная помощь порождает бедность, а также такие образы, как «зависимость», «культура социального обеспечения», «кризис семейных ценностей», наряду с имплицитными ассоциациями с расой или этничностью, широко распространены в разные времена и в разных местах. В июне 2018 года президент Франции Эммануэль Макрон записал видео о том, как он готовит речь о предлагаемых им реформах программ борьбы с бедностью. Эта запись была обнародована администрацией как откровенный «закулисный» взгляд на президента, позволяющий познакомиться с его реальным стилем и откровенными мыслями. Мы видим, как он, несмотря на все различия между этими людьми, принимает очень похожий на Рейгана тон, повторяя снова и снова, что нынешняя система провалилась, и умудряется в течение нескольких минут шесть раз упомянуть о необходимости сделать бедных более ответственными[600].

В Соединенных Штатах подобные настроения возродились в 1996 году, когда президент Клинтон при поддержке двух партий принял Закон о согласовании личных возможностей и возможностей трудоустройства. Согласно этому закону программа «Помощь семьям с детьми-иждивенцами» была заменена на «Программу оказания временной помощи нуждающимся семьям», которая требовала от получателей помощи устроиться на работу. Клинтон также расширил налоговый зачет на заработанный доход, который дополняет заработки бедных работников (что делает государственную помощь обусловленной наличием определенной работы). В 2018 году Совет экономических консультантов президента Трампа опубликовал доклад, в котором выдвигалось требование работы в качестве условия получения права на три основные программы неденежной помощи: Medicaid, льготной покупки продуктов и субсидий на оплату жилья[601]. В июне 2018 года Арканзас стал первым штатом, который ввел требование о работе для взрослых участников программы Medicaid. Интересно, что главный аргумент Совета экономических консультантов состоял уже не в том, что война с бедностью провалилась, а, напротив, в том, что «наша война с бедностью в значительной степени закончилась и увенчалась успехом». В докладе утверждается, что «система поддержки – включая государственные налоги и [как наличные, так и безналичные] трансферты – способствовала резкому сокращению [правильно измеренной] бедности в Соединенных Штатах. Однако эта политика сопровождалась снижением уровня самообеспеченности [в плане получения социальных пособий] среди трудоспособных лиц трудоспособного возраста. Расширение требований к наличию работы в рамках этих неденежных программ социального обеспечения повысило бы уровень самообеспеченности при незначительном риске существенного обратного прогресса в преодолении материальных трудностей». Другими словами, людей нужно было заставить отрабатывать свой обед, чтобы их поведение не противоречило «американской трудовой этике, той мотивации, которая заставляет американцев работать больше часов в неделю и больше недель в год, чем в любой стране, сравнимой по уровню экономического развития, и исторически обеспечивает успех Америки». Разумеется, это может причинить некоторые страдания, но оно того стоит, чтобы не дать значительному числу бедных людей впасть в леность, один из семи смертных грехов. Пуритане бы зааплодировали.

ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ ДАЖДЬ НАМ ДНЕСЬ

Пуритане одобрили бы также нежелание раздавать наличные деньги, исторически подобную сдержанность разделяли как правые, так и левые. Одно из наиболее успешных начинаний левых сил в Индии в последние годы связано с продвижением закона о национальной продовольственной безопасности. Принятый в 2013 году, он предоставляет 5 килограммов продовольственных зерновых, субсидированных государством, каждый месяц почти двум третям индийцев, что составляет более 700 миллионов человек[602]. В Египте программа продовольственных субсидий обошлась в 85 миллиардов египетских фунтов в 2017–2018 годах (4,95 миллиарда долларов, или 2 % ВВП)[603]. В Индонезии принята программа Растра (ранее называвшаяся Раскин), в соответствии с которой субсидируемый рис распределяется между более чем 33 миллионами домашних хозяйств[604].

Распределение зерна сопровождается большими сложностями и затратами. Правительство вынуждено закупать зерно, хранить его и перевозить, зачастую за сотни миль. В Индии, по оценкам, транспортировка и хранение добавляют 30 % расходам на программу. Кроме того, непростую задачу представляет обеспечение того, чтобы адресаты помощи действительно получили зерновые по назначенной государством цене. В 2012 году соответствующие критериям домохозяйства получили только треть причитающегося им по индонезийской программе Раскин и заплатили на 40 % больше официальной цены[605].