Экономическая политика правительства Екатерины II во второй половине XVIII в. Идеи и практика

Снимался запрет на экспорт узкого холста и так называемого «хряща» (грубой холстины), введенный в 1746 г. в целях гарантированного снабжения армии. Тем самым молчаливо поощрялось увеличение производства данной продукции, причем вовсе не силами крупной мануфактурной промышленности. Дело в том, что между ней и мелким «домашним» производством сложилось определенное разделение труда исходя из номенклатуры выпускавшихся товаров. Мануфактуры были изначально ориентированы на выпуск широких отбеленных полотен и парусины. По существу, их продукция занимала отдельную нишу, не вступая в конкуренцию с изделиями мелких производителей, которые довольствовались изготовлением грубых узких холстов. Выработка узкого домотканого и неотбеленного холста не требовала ни наличия специального оборудования, ни особых навыков у работников. Она была под силу простым крестьянам, которые к удовольствию своих помещиков не преминули широко освоить данный промысел, занимаясь им без отрыва от насиженных мест, как правило, в межсезонье, в свободное от полевых работ время в собственных домах и светелках (мануфактурные полотна и холсты ткались на громоздких станах, вдвое более широких по сравнению с крестьянскими). Такая практика, без сомнения, в наибольшей степени соответствовала начальным представлениям верховной власти об идеальном хозяйственном укладе. Однако в июльском указе 1762 г. правительство не сочло возможным или необходимым даже обмолвиться о своих предпочтениях, а тем более нарисовать контуры будущей оптимальной экономической модели, которая допускала бы своего рода симбиоз земледельческого труда крестьян как их основного занятия и второстепенного «домашнего» производства, вытесняя на второй план крупную мануфактурную промышленность. Соответствующие идеи сугубо физиократической направленности будут сформулированы несколько позднее, о чем речь впереди. Сейчас же важно подчеркнуть следующее: ликвидация ограничений по вывозу холста диктовалась не только стремлением оградить торговлю от излишних административных барьеров. За этой мерой угадывается и намерение правительства найти альтернативу крестьянскому отходничеству в города, которое с середины XVIII в. становилось все более массовым явлением. Такой альтернативой вполне могло рассматриваться поощрение крестьянского домашнего производства, в том числе текстильного как одного из самых распространенных, чтобы способствовать удержанию крестьян при земле.

В качестве еще одной антимонопольной меры июльского указа 1762 г. можно считать объявленную в нем борьбу за неукоснительное соблюдение таможенных правил (ту же задачу ставил и мартовский указ). Преследовалась цель ликвидации всех лазеек, позволявших некоторым мануфактуристам беспошлинно ввозить иностранные материалы и инструменты для своих предприятий сверх конкретно установленного и прописанного в Таможенном тарифе 1757 г. ассортимента, «…дабы от таких с уменьшением или совсем безпошлинных пропусков прочему купечеству, кои сполна ту пошлину платят, в торгах их подрыва и помешательства быть не могло». Кроме того, специально оговаривалась отмена всех таможенных льгот владельцам сахарных фабрик, против которых с таким жаром выступил мартовский указ.

Таможенных послаблений лишилась и петербургская ситценабивная мануфактура, которой посвящен отдельный пункт июльского указа. Ее деятельность, напомним, вызвала резкие нарекания в мартовском указе не только за ничем не обоснованный беспошлинный ввоз иностранных полотен и красильных материалов, но и за создание искусственного препятствия на пути к распространению в России других аналогичных предприятий даже вопреки тому, что «набойка» (набойчатое полотно) быстро начала завоевывать популярность, особенно у крестьян. Поэтому вполне логичной и предсказуемой мерой июльского указа могло стать упразднение исключительной привилегии, данной в 1753 г. иностранному владельцу петербургской «ситцевой» фабрики Лиману, запрещавшей другим лицам заводить предприятия аналогичного профиля в течение 10 лет. Однако этого не произошло. Без объяснения причин привилегия была сохранена. Видимо, из-за особого статуса владельца мануфактуры как иностранца. В противном случае созданный прецедент нарушения перед ним прежних государственных обязательств мог получить негативную оценку за границей. К тому же срок действия самой привилегии приближался к концу.

Заслуживает внимания и последовавшая реакция на прозвучавшую в мартовском указе критику в адрес петербургской фабрики. Июльский документ предписал ей и аналогичным заведениям, которые могли появиться в будущем, производить набойку только на российских тканях, будь то льняные, хлопчатобумажные или шелковые, а также не превышать ранее оговоренных фиксированных цен (по всей видимости, речь шла об отпускных оптовых ценах).