Экономические истоки диктатуры и демократии (Экономическая теория). 2015

И наконец, наша работа строится на литературе, подчеркивающей то, как политические институты могут решать проблемы обязательств.

Классической здесь является статья Д. Норта и Б. Вайнгаста [North, Weingast, 1989]; также это было темой ряда важных статей Вайнгаста [Weingast, 1997; 1998].

7. НАШ ВКЛАД

Идеи, представленные в этой книге, базируются на концептуальной струтуре, введенной нами [Acemoglu, Robinson, 2000a; 2000b; 2001; 2002]. Там мы рассмотрели вопрос о переходах между режимами в рамках конфликта по поводу распределения, разработали базовую идею демократии как достоверного обязательства элит ради избежания революции и вывели некоторые важные статические результаты, например, зависимость в виде перевернутой U между неравенством и демократизацией. Наши исследования впервые дают систематический формальный анализ создания и консолидации демократии.

Мы анализируем эти вопросы в традиции формальной политической экономии; поэтому ищем простые и непротиворечивые объяснения сложных социальных явлений.

Как было сказано выше, такой подход находится несколько за рамками основного направления политологической литературы по транзитологии. Напротив, с 1970-х годов эта литература следовала указанию Линца и Степана [Linz, Stepan, 1978, р. xi] о том, что «историчность макрополитических процессов исключает крайне абстрактные обобщения внеисторичных моделей социальных наук... применимых для всех прошлых времен и всех будущих случаев». Отсутствие теоретических рамок для анализа переходов между режимами даже прославляется некоторыми учеными, в том числе О’Доннелом и Шмиттером [O’Donnell et al., 1986, р. 3], отмечающими: «Ни в начале, ни в конце этого длительного совместного исследования, у нас не было и нет “теории”, для проверки или применения к конкретным случаям и тематическим статьям в этих томах». Они продолжают:

...Если бы мы когда-либо имели безрассудство-сформулировать теорию таких процессов, это был бы раздел в намного большем исследовании проблемы «недетерминированных» социальных изменений, крупномасштабных трансформаций, которые происходят, когда структурные или поведенческие параметры недостаточны для того, чтобы направлять и предсказывать результат. Такая теория должна была бы включать элементы случая и непредсказуемости, критически важных решений, предпринятых в спешке и при недостатке информации, акторов, которые сталкиваются с неразрешимыми этическими дилеммами и идеологической путаницей.

В недавнем обзоре литературы по демократизациям в наиболее престижном журнале по сравнительной политике, «World Politics», было отмечено:

П5

Литература по третьей волне предлагает несколько общих положений относительно факторов, облегчающих демократизацию и препятствующих ей. Наиболее примечательны следующие:

1. Есть несколько предпосылок возникновения демократии.

2. Ни один фактор не является достаточным или необходимым для возникновения демократии.

3. Возникновение демократии в какой-либо стране есть результат сочетания причин.

4. Причины, ответственные за возникновение демократии, не те же, что способствуют ее консолидации.

5. Сочетание причин, способствующих переходу к демократии и ее укреплению, варьирует от страны к стране.

6. Сочетание причин, в общем и целом ответственных за одну из волн демократизации, отлично от тех, что ответственны за другие волны [Shin, 1994, р. 151].

Кажется, «общие положения» заключаются в том, что нет никаких общих положений. Мы не спорим с тем, что демократизации, если рассматривать их детально на микроуровне, являются невероятно сложными социальными явлениями. Тем не менее разве нельзя сказать то же самое о любой проблеме, которую хотят понять обществоведы? Чтобы разработать любое систематическое понимание социального мира, следует идти путем упрощения (снова «бритва Оккама») и абстрагирования от многих деталей. Возможно, в этой книге мы принимаем неправильные решения относительно того, каким факторам придавать особое значение и какие игнорировать. Но дать ответ на вопрос о том, так ли это, может лишь научная и эмпирическая полезность теории, а не априорные оценки того, насколько сложен феномен демократизации.