Экономические истоки диктатуры и демократии (Экономическая теория). 2015

Во-вторых, на равновесную политику может вЛиять не только голосование, но и деятельность различных лобби и особых интересов, и их пожертвования на избирательную кампанию. В такой ситуации группы, представленные организованными особыми интересами или имеющие больше ресурсов, чтобы направить их в определенное русло с помощью особых интересов, имеют тенденцию обладать большим влиянием, чем группы с меньшими организованностью и ресурсами. Если богатые имеют преимущество в любом из этих измерений, это позволяет их предпочтениям влиять на демократическую политику. В соответствии с этими установками была разработана модель, первоначально Г. Бекером [Becker, 1983], а затем существенно развита и расширена Г. Гроссманом и

Э. Хелпманом [Grossman, Helpman, 1996; 2001].

В-третьих, до сих пор политические партии были у нас, в некотором смысле, совершенными агентами избирателей. В реальности политические партии имеют цели, до некоторой степени независимые от целей граждан, и предлагаемые ими политические меры отражают их, а не просто желания медианного избирателя. Это особенно верно, когда, как это подчеркивал Д. Уиттман [Wittman, 1983], есть неопределенность относительно исхода выборов или, как показал Алесина [Alesina, 1988], когда партии не могут связывать себя произвольными политическими платформами. Когда верно что-либо из этого, то для воздействия на результаты политики важны цели политических партий, а не просто предпочтения избирателей. В этом случае группы, способные поставить под контроль повестку дня политических партий, могут влиять на демократическую политику в большей степени, чем можно было бы ожидать, исходя из их численности.

Наконец, что, вероятно, самое интересное, модель Даунса и многие из ее расширений, включая модели вероятностного голосования, дают лишь общее описание (thin description) политических институтов. Даун-совская модель, введенная в этой главе, выглядит почти как президентские выборы (хотя и не в Соединенных Штатах, потому что тогда бы нам пришлось ввести коллегию выборщиков). Например, мы не делали различий между избирательными округами. Если бы мы хотели использовать эту модель так, чтобы она отображала результаты выборов в британский парламент, нам пришлось бы ввести такие округа и моделировать, как неагрегированное голосование выразилось бы в долях мест в парламенте. Это может быть важным, поскольку, как указывал Ф. Эджворт в XIX в. и формализовали М. Кендалл и А. Стюарт [Kendall, Stuart, 1950], есть тенденция недостаточного представительства малых партий при таких мажоритарных институтах. Таким образом, нет соотношения «один к одному» между долей голосов в целом и долей мест в парламенте. Могут быть значимы и многие другие аспекты институтов. Например, институты влияют на явку избирателей и возможности групп меньшинств получать желаемое ими через законодательные органы.

Это интересно, потому что институты значимы в вопросе о том, кто обладает властью в демократии. Рассмотрим один конкретный пример, движимые тем вниманием, какое он получил в политологической литературе: различие между президентской и парламентской демократиями. Как отмечалось ранее, X. Линц [Linz, 1978; 1994] утверждал, что президентские режимы имеют тенденцию быть более подверженными переворотам; А. Пшеворский и его соавторы [Przeworski et al., 2000] представляют эконометрические данные, согласующиеся с этим утверждением. Интуитивно здесь заложена идея, что президенты, поскольку они избираются голосованием народа, склонны представлять предпочтения медианного избирателя в обществе. Парламенту часто приходится согласовывать более разнообразные интересы. В этом случае при сравне

но

нии того, что было бы в одной и той же стране при двух этих различных комплексах институтов, можно ожидать, что при президенте результаты были бы ближе к тому, что предпочитали граждане.

Движимые этими соображениями, мы используем простую редуцированную форму модели, задающую параметры политической власти различных групп в демократии. В приложении к этой главе (см. с. 467-474 наст, изд.) мы разрабатываем в формальном плане первые три из этих идей о моделировании распределения политической власти в демократии и показываем, как они укладываются в применяемую здесь простую редуцированную модель. Различные конкретные модели — подчеркивают ли они институциональные детали, лоббирование, относительно автономные политические партии или наличие качающихся избирателей — дают альтернативные микрооснования для нашей редуцированной модели. Естественно, что эти детали также интересны и могут быть важны в конкретных случаях, мы рассматриваем это по ходу дела.