Экспедиція въ Западную Европу Сатириконцевъ: Южакина, Сандерса, Мифасова и Крысакова

Благодаря такой тщательной и детальной разработок дла, гражданинъ стараго Нюрнберга могъ нейтрализовать любой грхъ, сообразуясь, конечно, съ немаловажнымъ обстоятельствомъ, что за нкоторые онъ могъ заплатить не свыше одного или двухъ разъ, напримръ, языкомъ или ухомъ.

Это, въ свою очередь, пріучило народъ къ экономіи и тонкому разсчету, чтобы, отдавъ зря языкъ или носъ, не остаться на бобахъ въ боле заманчивыхъ случаяхъ. Каждый старался перебиться до поры до времени мелкой монетой: пальцами, зубами и ремнями изъ собственнаго матеріала. Границы развлеченія выбирались такимъ образомъ по личному усмотрнію и варьировались въ довольно большихъ предлахъ. Самодеятельность поощрялась, всякъ былъ кузнецъ своему счастью. Мы съ трудомъ оторвались отъ прейскуранта, соблазненные общаніемъ Мифасова показать намъ росшій во двор замка Барбороссы дубъ, посаженный Брунгильдой — доказательства чему были въ надежныхъ рукахъ самого Мифасова.

Дубъ оказался корявымъ, довольно невзрачнымъ деревомъ — липой, посаженной Кунигундой, а не Брунгильдой.

На вс наши вопросы и выраженія протеста, Мифасовъ ограничился не лишеннымъ основанія замчаніемь, что время беретъ свое и присутствіе липовой листвы его нисколько не удивляетъ. Что же касается двухъ женщинъ, то, по соображеніямъ интимнаго свойства, онъ не ршается отдать сейчасъ своего предпочтенія ни той, ни другой. Это вопросъ недалекаго будущаго.

Будущее — странное, одинокое слово въ этомъ царств прошлаго набальзамированнаго тысячами легендъ…

Спятъ старыя стны, улыбаясь подъ осторожными цпкими щупальцами вковъ — не дрогнутъ сдыя рсницы узкихъ оконъ, запущенныя временемъ.

Крысаковъ не выдержалъ и пригрозилъ придти на этюды. Мифасовъ вызвался дать подробныя объясненія къ происхожденію каменнаго колодца, приводившагося въ дйствіе при помощи семикратнаго вливанія воды.

Согласно извстному Мифасову преданію, начало колодца было положено однимъ набожнымъ узникомъ, протершемъ въ камн дырку собственной головой, при земныхъ поклонахъ.

Погруженный въ молитву, узникъ замтилъ свою работу только тогда, когда дыра достигла почтенной глубины въ полтора аршина и онъ свалился въ нее головой внизъ.

Послдующіе узники продолжали копать, кто по энерціи, кто изъ честолюбія, не преслдуя никакихъ матеріальныхъ выгодъ и не ожидая отъ своей работы внезапнаго повышенія. Они опускались медленно, но врно.

Глубина колодца сдлалась, наконецъ, такъ велика, что голосъ со дна достигалъ ушей стражи не ране чмъ черезъ полчаса. Это служило неисчерпаемой темой для остротъ новичкамъ-узникамъ и порождало массу веселыхъ qui pro quo и сюрпризовъ.

Случалось, что неопытный или малосообразительный узникъ требовалъ соли къ бульону, уже сдлавъ одинъ-два глотка; требованіе исполнялось стражей съ нмецкой аккуратностью, но соль приходила къ сладкому. Горчица спускалась къ кофе, кусокъ сахара къ нему будилъ новичка, падая ему на голову во время послобденнаго сна.

Въ конц концовъ, узникъ пріучился угадывать вс свои желанія за полчаса, и шероховатости сглаживались.

Мы поблагодарили Мифасова, а Крысаковъ повторилъ зловщее общаніе придти во дворъ замка съ ящикомъ и красками.

Насколько онъ это исполнилъ, видно изъ слдующей колкой замтки небольшой Нюрнбергской газеты.

«Интересно, о чемъ думаеть администрація Замка, на глазахъ которой выносится драгоцнные остатки старины цлыми ящиками. Не дале чмъ вчера нашимъ сотрудникомъ былъ замченъ выходящій изъ воротъ Замка человкъ въ рыжей шляп, согнувшійся подъ тяжестью покоившагося на его спин громаднаго ящика. Съ трудомъ протащивъ ящикъ въ ворота, неизвстный медленно скрылся по направленію къ вокзалу.

Судя по размрамъ и форм ящика, — замчаетъ сотрудникъ — это должна быть драгоцнная кровать изъ пятой комнаты Замка, стулъ и подставка для часовъ изъ четырнадцатой. Не исключена возможность исчезновенія и самыхъ часовъ, предусмотрительно завернутыхъ въ гобленъ.

Интересная деталь; осторожный „любитель старины“ имлъ при себ запасъ кистей и красокъ для быстрой перекраски вещей въ случа преслдованія… Кмъ? Ужъ не нашей ли полиціей?»

Мы поспшно выхали изъ города.

Да здравствуетъ Старый Нюрнбергъ и охраняющіе его граждане!

Въ Мюнхенъ!

МЮНХЕНЪ