Экспедиція въ Западную Европу Сатириконцевъ: Южакина, Сандерса, Мифасова и Крысакова

Вода не походила на воду нашихъ озеръ и рчекъ, какъ красивая мертвая кокотка пальма не походитъ на вчно трепещущую березу.

Я шелъ по великолпному шоссе, минуя деревню за деревней, — всюду было электричество и маленькіе чистые отели, — отелей чуть ли не больше, чмъ обыкновенныхъ домовъ.

Это былъ сплошной гимнъ удобству за небольшую, но наличную плату. Торжество невроятнаго, почти нечеловческаго труда, создавшаго сады и огороды на каменныхъ склонахъ, обвившаго ихъ бледными гирляндами идеальныхъ дорогъ.

Откуда то снизу маленькіе и попрыгивающіе пустые звуки деревенскаго оркестра, странно и полно гармонировавшіе и съ озеромъ и съ гладкой дорогой и съ обрывами голыхъ скалъ.

Я спустился къ небольшой деревенской гостинниц.

Никогда еще я не видлъ человческаго благополучія такимъ близкимъ и полнымъ, во всемъ его ужас.

За многочисленными столами сидли мужчины, женщины и дти — некрасивые, опрятно одтые. Скромная да и неважное пиво казались имъ безконечно вкусными, а писклявые звуки двухъ скрипокъ, кларнета и флейты стройными и гармоничными.

За многочисленными столами сидли мужчины, женщины и дти.

— Хорошо играютъ, — сказалъ я сосду.

Онъ съ достоинствомъ кивнулъ головой.

— О! Превосходно! Въ тактъ!!

И съ гордостью указалъ на бшено, но точно отбивавшую тактъ скрипку.

— Это самый честный музыкантъ, — пояснилъ онъ. — Пива!

Я посмотрлъ вдоль скамеекъ на десятки перекошенныхъ костистыхъ плечъ, на уродливыя оттянутыя трудомъ руки, на тусклые глаза, опущенные въ кружки съ пивомъ.

Гармонія труда и пива, благодарность за то и другое.

Они имли все.

— Поли? — раздался у меня за спиной тонкій непріятнаго тембра голосъ. — Налюбовались картиной?

Я обернулся на длиннаго блобрысаго юношу, довольно плохо одтаго, съ мшкомъ за плечами; длинные сухіе волосы доходили до плечъ, а на желтомъ лиц змилась язвительная улыбка.

— Полъ, — сказалъ я.

— Въ Валленштадтъ?

— Въ Валленштадтъ.

— Пойдемъ вмст, — ршилъ онъ.

— Здшній — студентъ, — издваясь надъ самимъ собой, представился блобрысый юноша. — Два года уже здсь, чортъ бы ихъ взялъ! А вы?

— Я такъ, проздомъ.

— Нравы изучаете?.. Изучайте, изучайте… Дло немудреное. Здсь — что профессоръ, что мясникъ — одно добро. Одно…

— Это только доказываетъ уровень развитія мясниковъ, — возразилъ я, не желая поддерживать его сквернаго язвительнаго настроенія.

— Не знаю, право, что это доказываетъ, — холодно сказалъ юноша. — То ли, что мясники поднялись, то-ли — профессора спустились. Надо полагать сошлись они посредин лстницы, когда одинъ спускался, другой поднимался, да такъ и сли. Одинъ внизу передникъ оставилъ, въ мясной лавк, другой наверху въ лабораторіи, а безъ передниковъ ихъ самъ чертъ не отличитъ. Очки здсь, очки тамъ. Воротничекъ здсь, воротничекъ тамъ.

— Есть нчто поважне того и другого, — наставительно сказалъ я.

Онъ передернулъ мшокъ на спин и отмахнулся.

— Подите вы!.. Вотъ вамъ случай съ профессоромъ А. — Знаменитость, богъ, по его лекціямъ въ Россіи учатся… Дословно какъ было дло.

Демонстрируетъ въ клиникахъ двухъ голыхъ паціентокъ… Кельнерши или въ этомъ род… Неприличная болзнь, знаки на тл… Стыдно, — лица, какъ водится, закрыты салфетками… Юноша разсказывалъ, повидимому, въ сотый разъ, не волновался и говорилъ отрывисто.

— Съ салфетками все таки легче… Студенты, помощники… А. въ дурномъ настроеніи, хочется на чемъ нибудь сорвать злость. Сдергиваетъ салфетку съ одной, бросаетъ. Та только охнула — летитъ вся красная, глаза закрыла… Схватываетъ другую салфетку — не тутъ то было. Двица ухватилась и руками, и зубами — ни за что. А. — въ бшенств, салфетку рветъ — прямо драка… Старикашка здоровый… Кричитъ: — Нечего, голубушка стыдиться — опоздала. Раньше бы надо было. Вырвалъ салфетку. Двица руками закрылась — руки отдирать сталъ. Да какъ?! По всей койк катаетъ… Крикъ, истерика, двицъ съ койками — вонъ…

— А студенты?

— Студенты? Представьте, что не только студенты, даже профессорскіе помощники возмутились — ужъ на что рабы. Ногами зашаркали — это такъ принято. А. посмотрлъ, погрозилъ закрыть клинику и ушелъ — разгнвался.

— Тмъ и кончилось?

Юноша мефистофельски оскалилъ длинные желтые зубы.

— Не совсмъ. Студенты ршили устроить А. кошачій концертъ, подъ окнами, но — не состоялся. Совтъ постановилъ, закрыть, коли что, университетъ, а всхъ русскихъ выгнать. Это здсь — врод первой помощи… Такъ… Студенты собрали сходку и заявили, что они вовсе не въ претензіи на А. и — не просить же, на самомъ дл профессору прошения у какихъ то кельнершъ. Что же касается шарканія ногами, то виноваты въ этомъ вчно и всмъ недовольные хайбе-руссенъ, скоты — русскіе.

Я посмотрлъ на блобрысаго представителя этой породы, несомннно недовольнаго своей участью и спросилъ:

— А какъ къ вамъ относятся профессора.