Эксперименты империи. Адат, шариат и производство знаний в Казахской степи

Осенью 1853 г. сборник вернули из канцелярии оренбургского и самарского генерал-губернатора в ОПК с просьбой ускорить его рассмотрение. Почти сразу же, 13 сентября, ОПК приняла решение создать особую комиссию из числа двух оренбургских чиновников, трех представителей Зауральской Орды и одного казачьего офицера. Присутствие самих казахов считалось необходимым для объяснения при составлении свода законов различных «недоразумений и неточностей», а также дополнения пропущенных вопросов[417]. Комиссии предстояло еще раз внимательно изучить собранные материалы и после внесения необходимых уточнений и исправлений подготовить окончательный вариант сборника.

Следует заметить, что И. Я. Осмоловский уже не принимал участия в этой работе, так как после похода на Ак-Мечеть был оставлен для прохождения дальнейшей службы на Сыр-Дарьинской военно-укрепленной линии. Его место эксперта в комиссии занял известный востоковед В. В. Вельяминов-Зернов[418], который был командирован в ОПК в 1851 г. Как знаток восточных языков (в частности, казахского и арабского) и текстолог, он должен был проверить качество перевода на русский язык двух сборников по мусульманскому праву, хранившихся в ОПК[419], а также внимательно изучить содержание материалов, представленных И. Я. Осмоловским[420]. Имеющиеся в нашем распоряжении материалы позволяют лишь косвенно судить о занятой В. В. Вельяминов-Зерновым позиции[421]. Во всяком случае, комиссия так и не пришла к какому-либо определенному решению, поэтому результаты ее работы были признаны неудовлетворительными[422]. Сам же В. В. Вельяминов-Зернов в 1856 г. покинул Оренбург[423].

Судьбу сборника фактически решило назначение в 1854 г. новым главой ОПК известного востоковеда В. В. Григорьева (1818–1881), который в своей деятельности руководствовался своеобразной идеологической доктриной, близкой славянофильству. Он не был противником кодификации казахского обычного права — более того, считал, что необходимо вернуть казахам судопроизводство в полном объеме, и именно на основании адата. Приступив к обязанностям председателя ОПК, Григорьев констатировал, что это учреждение не справляется с потоком дел и не имеет достаточных ресурсов для проведения следствия в Казахской степи. Поэтому он поддержал мнение нового оренбургского и самарского генерал-губернатора А. А. Катенина относительно предоставления следствия и разбора всех тяжб казахов, включая и уголовных, биям[424]. В. В. Григорьев пытался обосновать идею несостоятельности преждевременного вмешательства российской администрации в казахское обычное право[425]. В частности, он выступал против основанного на имперских законах введения института опеки в Степи, полагая, что это «учреждение противоречит основным понятиям киргизов о родовой собственности». Исподволь развивая «гражданственность» среди кочевого населения, необходимо было подготовить почву для принятия казахами имперских правовых и культурных норм, которые со временем станут «естественными» для них: «С развитием гражданственности между киргизами под попечительным русским управлением заменять мало-помалу грубые их обычаи постановлениями русского законодательства»[426]. «…когда бы Киргизы, наслышавшись об опеке от русских, сами пожелали введения этого учреждения, то тогда, разумеется, Областное правление не в праве отказать от вмешательства в устройство этого дела»[427].