Эксперименты империи. Адат, шариат и производство знаний в Казахской степи

Учитывая, что вопрос с колонизацией не получил одобрения, следовало сделать упор на развитие земледелия в среде казахов. По наблюдениям коменданта форта № 1 Ю. Карамышева, в 1861 г. казахи, занимавшиеся хлебопашеством вдоль Сырдарьи, отдавали предпочтение просу и меньше сеяли ячмень и пшеницу. Однако земледелие в этих краях было рискованным. В одни годы, отмечал имперский чиновник, сырдарьинские казахи имели достаточное количество хлеба для обеспечения своих семей, поставляя при этом излишки на продажу военным гарнизонам; в другие годы саранча и маловодье не оставляли ничего от прежнего благополучия земледельцев[639]. Казахи вынуждены были бросать свои земельные угодья и откочевывать на более плодородные территории — в Коканд и Хиву. Российской администрации ничего не оставалось, как закрывать на это глаза[640]. С другой стороны, империя не противилась и обратному процессу — желанию казахов, кочевавших на территории центральноазиатских ханств, покинуть эти земли и перебраться поближе к Сыр-Дарьинской линии. По мнению И. Я. Осмоловского, «с нашей стороны нужно некоторое снисхождение, по крайней мере, настолько, чтобы ладить с киргизами и не отталкивать их, когда они просят о покровительстве… Поэтому безусловное запрещение перекочевывать в наши пределы было бы, кажется, не совсем удобно»[641]. Такая тактическая гибкость распространялась не только на казахов, но и на другие этнические группы, например на каракалпаков, которым дозволялось размещаться вблизи казахских кочевий[642]. Так в орбиту взаимодействий на сырдарьинском фронтире вовлекались разнообразные социальные и этнические группы. Это позволяло российской администрации надеяться на возможности использования дополнительных стратегических ресурсов в ходе дальнейшего завоевания Центральной Азии.

Данные таблицы показывают, что казахи кочевали по обе стороны Сырдарьи и многие из них располагались в непосредственной близости к русским военным укреплениям. Количественный и качественный состав родоплеменных групп был разнообразен — не только казахи Младшего жуза, но также и Средней жуз. Достаточно представительной была и сословная группа — кожа, не инкорпорированная в родовую структуру[643]. Численность выпасаемого скота, особенно у рода шомекей, позволяла русским гарнизонам надеяться, что неурожай зерновых может быть восполнен мясной продукцией. И действительно, в 1857 г. И. Я. Осмоловский докладывал командующему Сыр-Дарьинской линией А. Л. Данзасу, что казахи поставляют на базар форта Перовский коров, баранов, а также шкуры и баранье сало. Однако местные цены не всегда устраивали кочевников, и некоторые из них предпочитали сбывать свою продукцию не на Сыр-Дарьинской линии, а в Бухаре, Туркестане или на внутренних имперских ярмарках (например, в Троицке)[644].

Хотя активной циркуляции людей и ресурсов по обоим берегам Сырдарьи способствовали разнообразные факторы (колебание природно-климатических условий, голод, родовые столкновения и др.), нет оснований утверждать, что империя не пыталась урегулировать эту хаотичность. Анализируя трудности, которые не позволяют успешно развивать земледелие на Сырдарье, старший чиновник МИД в качестве выхода из сложившейся ситуации в 1861 г. предложил построить военные укрепления в районе реки Яныдарьи. Утверждение русских на пространстве между Яныдарьей и Сырдарьей, считал И. Я. Осмоловский, принесет большие выгоды: можно будет развить земледелие в этом плодородном районе (что обеспечит сокращение расходов казны на продовольствие), защитить караванный путь из Бухары, обезопасить военные укрепления и казахов от набегов со стороны Хивы[645].

Таблица 1. Казахи и каракалпаки, кочевавшие вблизи Сыр-Дарьинской линии в 1861 г.[646]