Эксперименты империи. Адат, шариат и производство знаний в Казахской степи

Ситуация на Сырдарье воспринималась многими чиновниками как стратегическая неопределенность. Особенно их беспокоило, необходимо ли было занимать Сырдарью и куда двигаться дальше. По этому поводу в Оренбурге в 1859 г. было организовано специальное совещание. В его работе участвовали оренбургский и самарский генерал-губернатор А. А. Катенин, председатель ОПК В. В. Григорьев, управляющий канцелярией оренбургского и самарского генерал-губернатора А. А. Арцимович, обер-квартирмейстер отдельного Оренбургского корпуса В. Д. Дандевиль, капитан Н. Г. Залесов, чиновник по дипломатической части и известный этнограф М. Н. Галкин-Враской[746]. Наиболее решительную позицию занимал В. В. Григорьев. Сторонник дальнейшего продвижения империи в Центральной Азии, он выступал за необходимость объединения Оренбургской и Западно-Сибирской военно-укрепленных линий и завоевания Ташкента и Туркестана[747]. Совершенно противоположная точка зрения высказывалась А. А. Арцимовичем. Он заявлял о бесполезности дальнейшего расширения границ империи и настаивал на целесообразности обратить усилия не на завоевания, а на внутреннее устройство государства[748]. Однако эта позиция не была поддержана другими участниками собрания. В. Д. Дандевиль и Н. Г. Залесов пытались убедить А. А. Катенина в том, что утверждение империи на Сырдарье было ошибкой и в дальнейшем следует сосредоточить главные усилия на продвижении вверх по реке Амударья. Такая стратегия оправдывалась прежде всего экономическими выгодами, связанными с использованием этой водной магистрали в качестве торгового пути[749]. М. Н. Галкин-Враской предложил обратить внимание на восточный берег Каспийского моря, который, по его мнению, из‐за медлительности империи может быть занят англичанами[750]. Как видим, участники совещания не пришли к какой-либо согласованной позиции, тем не менее большинство из них высказалось за дальнейшее завоевание Центральной Азии и соединение двух военных линий. Их предложения были отправлены в Санкт-Петербург[751].

Конечно, судьба сырдарьинского фронтира и российской центральноазиатской политики решалась не в Оренбурге. В столице империи идеи о соединении двух линий, несмотря на разногласия среди министров, были поддержаны[752]. В конечном счете дальнейший план завоевания Центральной Азии утверждался самим царем, для которого военные интересы были выше интересов коммерческих и дипломатических. Значимую роль играл и престиж империи. Однако и это продвижение, как и занятие Сырдарьи, не очерчивало каких-либо глобальных планов. Взятие Ташкента должно было помочь империи сотворить новую границу, а Кокандское ханство сделать марионеточным государством[753]. Таким образом, сырдарьинский фронтир — это лишь небольшой эпизод имперской истории, который заканчивается в 1864–1865 гг. после взятия российскими войсками Туркестана, крепости Аулие-Ата, Ташкента и образования Туркестанской области, в состав которой входит Сыр-Дарьинская линия[754]. Изменение конфигурации сил переводит отношения между бывшими фронтирующими группами на новый уровень — это уже не приграничное сотрудничество и контактная зона, позволявшая использовать широкие возможности для манипуляции и обмена, а выбор между фактической лояльностью и открытым сопротивлением. Странным образом политические изменения и бюрократические перипетии накладывают отпечаток и на судьбу главных героев нашей истории. И. Я. Осмоловский не стал участником новых завоевательных походов империи в Центральной Азии. Апоплексический удар оборвал его жизнь в 1862 г., в тот момент, когда он инспектировал Сыр-Дарьинскую линию. Ему было всего 42 года[755]. В том же году во время исполнения своих служебных обязанностей умирает и непосредственный начальник И. Я. Осмоловского, командующий линией А. О. Дебу[756]. По удивительному стечению обстоятельств происходит бюрократическая ротация и в Оренбурге. В. В. Григорьев в 1862 г. оставляет свою должность и возвращается к академической карьере в Санкт-Петербурге. Не находим мы среди действующих лиц хорошо знакомых читателю этой книги других представителей высшего эшелона административной власти — В. А. Перовского и А. А. Катенина. На смену прежним приходят новые управленцы и военные чиновники. Именно они формируют очередные сценарии имперской политики в Центральной Азии. Однако это уже другая история.

* * *