Экспресс-курс по русской литературе. Все самое важное

Выстрел Каракозова в 1866 году и дело Нечаева в 1869 году породили следующую волну подобных романов: «На ножах» Николая Лескова (1870–1871), «Кровавый пуф» Всеволода Крестовского (в дилогию входили два романа: «Панургово стадо», 1869 и «Две силы», 1874), упомянутый роман Маркевича и некоторые другие. В них уже яснее просматривается канон жанра, и некоторые из этих текстов явно подражают предыдущим (скажем, хорошо заметно подражание Крестовского Лескову и Клюшникову). Эти романы наследуют предыдущей волне – но нигилисты предстают уже не только отвратительными и ничтожными, но и смертельно опасными. Их жертва уже может погибнуть не только духовно, но и физически.

Как антинигилистический воспринимали современники и роман Федора Достоевского «Бесы» (1871), в основу которого легли материалы нечаевского дела: оно было известно писателю не только по газетным материалам, но и по рассказам брата жены, Ивана Сниткина, который учился в Петровской академии и лично знал некоторых членов нечаевского кружка.

Достоевский в своем романе говорит и об ответственности старшего поколения (Верховенского-отца, прототипом которого считают Тимофея Грановского, и писателя Кармазинова, в ком угадываются черты Тургенева) за умонастроения и поступки молодежи. Кроме того, Достоевский поднимает и вопрос о праве одних людей распоряжаться судьбами других – об этом в его романе разворачивается горячий спор. Идеолог «бесов» Шигалев так предлагает распорядиться будущим человечества (в изложении другого персонажа, которого рассказчик называет «хромым»): «Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо и при безграничном повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной невинности, вроде как бы первобытного рая, хотя впрочем и будут работать». Один из самых отвратительных «бесов», Лямшин, восклицает, что вместо рая «взял бы этих девять десятых человечества, если уж некуда с ними деваться, и взорвал их на воздух, а оставил бы только кучку людей образованных, которые и начали бы жить-поживать по-ученому».

Роман Достоевского долго считался реакционным, ложно отождествляющим все революционное движение с нечаевщиной. Сейчас, из XXI века, видно, что в романе уже предсказаны соблазны и опасности ХХ века, когда разные страны и народы выбирали путь в будущее через социал-дарвинизм, насилие, физическое устранение людей, признанных негодным человеческим материалом.

Новый поток антинигилистических романов появился в конце 1870-х – начале 1880-х годов. В 1876 году заново организовалась «Земля и воля» – организация, появившаяся в 1861 году под влиянием Герцена и Чернышевского и распущенная в 1864 году. Новая народническая организация, получившая то же название, выражала устремления крестьянства: желание земли и воли. В 1879 году из нее выделилась «Народная воля». Несколько серьезных покушений на государственных деятелей и терактов привели к усилению террористических настроений в организации. В 1881 году народовольцы убили императора Александра II, некоторые из них были казнены.

Антинигилистический роман этого времени – это «Перелом» и «Бездна» Маркевича (1880–1881 и 1883–1884 соответственно); отчасти «Скрежет зубовный» (1878) и «Злой дух» Василия Авсеенко (1881–1883), «Вне колеи» Константина Орловского (1882). В них по-прежнему сопоставляются две стихии: светлая и темная, народная и антинародная, христианская и сатанинская. Они борются за души людей; те иногда находят силы противостоять, а иногда гибнут.

В романе Авсеенко «Злой дух», например, молодой дворянин Володя Ладожский пытается «ходить в народ» и ведет беседы с крестьянином Максютиным, говоря, что надо отнимать у богатых и поделить среди бедных. Максютин, воплощение народной мудрости, на его агитацию не поддается: «Эко сударь, какое вы слово сказали, – усмехнулся Максютин. – Поделить! Христос нешто делит? Кто хочет спастись, тот сам отречется от богатств и прелестей мирских. А то какая же правда – у богатого отнять да бедному дать? Этакая правда у вас горше неправды будет». Этот крестьянин так определяет основную причину неурядиц в государстве: «Веры нынче нет в людях, оттого и неправда верх взяла».