Эксцессия

Наверное, к реальности его никогда больше не возвратят. Конечно, если в принципе сохранится реальность, куда можно будет вернуться (теперь корабль всерьез задумался о возможности равномерного, неостановимого расширения Эксцессии; а вдруг это новый Большой взрыв и объект в конце концов поглотит всю Галактику и всю Вселенную?). Но и в случае, если реальность, а с нею Культура уцелеет, гарантий воскрешения не существовало. Куда вероятнее, что его попросту не сочтут достойным возрождения в иной физической матрице. Боевым кораблям было легче: их смелость (а временами – отчаянное безрассудство) подпитывалась гарантией серийного бессмертия; они точно знали, что вернутся…

Но всесистемник числился Эксцентриком: лишь немногим Разумам было ведомо, что все это время он оставался верен высшим идеалам Культуры; остальные полагали его самонадеянным глупцом, который, не оправдав возложенного на него доверия, предпочел попусту растратить огромные ресурсы. Вероятно, в его защиту выступит лишь горстка Разумов, в полной мере осведомленных о масштабах его тайной миссии, да и те вряд ли пожелают в открытую заявить о своей причастности к плану, а точнее, о соучастии в заговоре. Им легче примириться с гибелью всесистемника «Спальный состав» или в лучшем случае с его подконтрольным симулированным существованием в матрице другого Разума.

Гигантский корабль наблюдал за продвижением Эксцессии, продолжавшей расширяться ему навстречу. При всей своей мощи «Спальный состав» был сейчас столь же бессилен, как возчик древней телеги, пытающийся увернуться от раскаленного пирокластического облака и потоков лавы на склоне вулкана.

Пора бы получить подтверждения от «Каков ответ и почему?», «Используй психологию», «Серой зоны» и «Желчного нрава» – а может, никаких сигналов больше не будет.

Корабль велел аватару на «Желчном нраве» перенести умослепки людей в ядра ИИ, если меньшее судно согласится (отличная проверка лояльности!). Может, хоть в этом состоянии они со своими проблемами разберутся. Даже если разрушительный фронт Эксцессии поглотит «Желчный нрав», умослепки пассажиров уже будут подготовлены к дальнейшему переносу, а иной помощи он им оказать не мог.

Так, что еще?

Надо бы взглянуть на неоконченные дела.

Ничего особо важного: тысячи непросмотренных исследований собственного поведения; миллионы непрочитанных сообщений; неотслеженные миллиарды жизней; недодуманные триллионы мыслей…

Просеивая груды жизненного сора, корабль наблюдал за приближением исполинской волны Эксцессии.

Он просматривал статьи, заметки, исследования, биографии, очерки и рассказы, написанные о нем и собранные им самим. Видеозаписей почти не было, да их и не должно было быть – пронести камеру на борт «Спального состава» не удавалось никому, но особой гордости из-за этого всесистемник не испытывал. Отсутствие визуальных стимулов не отпугивало, а подстегивало воображение людей, придавало привлекательности и кораблю, и проявлениям его эксцентричности. Некоторые обозреватели высказывали предположения – весьма близкие к действительности, – что «Спальный состав» выполняет какую-то секретную миссию Особых Обстоятельств… но эти крупицы истины, растворенные в океане бессмыслицы, проистекали из совершенно бредовых, параноидальных умозаключений, а потому ни малейшей ценности не представляли.

Потом всесистемник стал разгребать десятилетиями копившиеся сообщения, оставленные без ответа, – сигналы, которые он счел несущественными; послания кораблей, к которым он не испытывал симпатии; запросы, полученные за время пути к Эксцессии. По большей части они были либо пустяковыми, либо смехотворными: корабли пробовали его образумить, люди просили допуска на борт без перевода на Хранение, корреспонденты новостных каналов хотели взять интервью или частные лица жаждали пообщаться… необозримое скопление дичайшей, бессмысленной ахинеи. В конце концов он перестал просматривать сами сообщения, ограничившись чтением первой строки.

Ближе к концу один сигнал привлек его внимание: сортирующая подпрограмма распознавания имен сочла послание интересным. За этим сигналом следовал целый ряд сообщений от одного и того же отправителя – ограниченного системника «Без дела не беспокоить».

«О Грависойке», – гласила первая строка.

«Спальному составу» стало интересно. Значит, вот кому все это время докладывала птица-шпионка? Он открыл объемистый файл, приложенный к посланию и содержащий лог-файлы обменов сигналами, перекрестные ссылки, аннотированные выкладки, контекстуализации, определения, постулаты, выводы, внутренние монологи, сертификаты достоверности исходников, записи и библиографические указатели.

И обнаружил заговор.