Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая

— А теперь, друзья мои, — продолжал Кадудаль, возвысив голос, — вспомните, что вы сыновья тех тридцати героев, которые сражались против тридцати англичан между Плоэрмелем и Жоссленом, в десяти льё отсюда, и победили их! Наши предки обессмертили себя в битве Тридцати, прославьтесь же и вы в битве Ста!.. К несчастью, — добавил он вполголоса, — на этот раз нам предстоит иметь дело не с англичанами, а с нашими братьями.

Между тем туман окончательно рассеялся, и первые лучи весеннего солнца желтоватыми полосами осветили равнину Плескопа, так что теперь можно было отчетливо видеть все маневры обоих отрядов.

В то самое время, когда Ролан возвращался к республиканцам, Золотая Ветвь умчался галопом, и напротив генерала Харти и синих остался лишь Кадудаль с сотней шуанов.

Отряд, оказавшийся ненужным, разделился надвое: одна его часть двинулась в сторону Плюмергата, другая — в сторону Сент-Аве; дорога теперь была свободна.

Золотая Ветвь вернулся к Кадудалю.

— Какие будут приказания, генерал? — спросил он.

— Только одно, — ответил генерал шуанов. — Возьми восемь человек и следуй за мной. Когда молодой республиканец, с которым я завтракал, свалится на землю вместе со своей лошадью, вы броситесь на него и возьмете в плен, прежде чем он успеет выбраться из-под нее.

— Да, генерал.

— Я хочу, чтобы он остался цел и невредим, тебе это известно.

— Решено, генерал.

— Выбери, кого возьмешь с собой, и, когда он даст тебе клятву, можешь действовать по своему усмотрению.

— А если он не даст клятвы?

— Тогда свяжите его так, чтобы он не мог бежать, и караульте его до конца сражения.

Золотая Ветвь тяжело вздохнул.

— Скучновато будет стоять, скрестив руки, — сказал он, — покамест другие веселятся.

— Бог милостив, — промолвил Кадудаль, — не грусти, работы хватит на всех.

Затем, бросив взгляд на равнину и увидев, что республиканцы построились в боевой порядок, он крикнул:

— Ружье!

Ему подали ружье, и он выстрелил в воздух.

В ту же минуту в рядах республиканцев послышалась дробь двух барабанов, бивших атаку.

Кадудаль приподнялся на стременах.

— Ребята, — зычным голосом обратился он к шуанам, — все ли читали сегодня утреннюю молитву?

В ответ послышалось почти единодушное: «Да! Да!»

— Если кто из вас не успел или забыл прочитать молитву, пусть сделает это сейчас!

Пятеро или шестеро крестьян опустились на колени и стали молиться.

Барабанная дробь быстро приближалась.

— Генерал, генерал! — слышались нетерпеливые голоса. — Они все ближе!

Генерал указал рукой на молившихся шуанов.

— Это правильно! — отозвались нетерпеливые.

Те, кто молился, один за другим поднимались с колен, кто раньше, кто позже, в зависимости от того, насколько длинной была его молитва.

Когда встал последний, республиканцы преодолели уже около трети расстояния, разделявшего противников.

Они наступали со штыками наперевес, построившись в три шеренги, по тридцать человек в каждой; офицеры замыкали строй.

Ролан ехал во главе первой шеренги, генерал Харти — между первой и второй; верхом были только они. Среди шуанов был лишь один всадник — Кадудаль.

Золотая Ветвь привязал свою лошадь к дереву, чтобы сражаться пешим вместе с восьмью шуанами, которым было поручено взять в плен Ролана.

— Генерал, — сказал Золотая Ветвь, — молитва окончена, все уже на ногах.

Убедившись, что так оно и есть, Кадудаль зычным голосом крикнул:

— А ну-ка, ребята, повеселимся!

Стоило этому напутствию прозвучать, и шуаны с криком «Да здравствует король!» рассыпались по равнине: каждый из них одной рукой размахивал шляпой, а другой потрясал ружьем.

Но, вместо того чтобы держать сомкнутый строй, как республиканцы, они рассыпались цепью, образовав огромный полумесяц, в центре которого находился Кадудаль верхом на лошади.

В одно мгновение отряд республиканцев был охвачен с флангов, и началась ружейная пальба. Почти все бойцы Кадудаля были браконьерами, то есть отменными стрелками. Кроме того, они были вооружены английскими карабинами, обладавшими вдвое большей дальнобойностью, чем ружья казенного образца.

И хотя шуаны, открывшие огонь, еще вроде бы не подошли на расстояние ружейного выстрела, несколько посланцев смерти, тем не менее, уже проникли в ряды республиканцев.

— Вперед! — скомандовал генерал Харти.

Его солдаты продолжали наступать, держа штыки наперевес, но через несколько мгновений перед ними никого не оказалось.

Сто бойцов Кадудаля уже не составляли отряд, а сделались цепью стрелков по пятьдесят человек на каждом крыле. Генерал Харти приказал обоим флангам повернуться лицом к врагу, после чего прозвучала команда:

— Огонь!

Однако грянувшие залпы не принесли никакого результата. Республиканцы целились в отдельных бойцов, а шуаны, напротив, вели огонь по всему отряду, и каждый их выстрел попадал в цель.

Увидев, в каком невыгодном положении оказались республиканцы, Ролан огляделся по сторонам и сквозь пороховой дым различил Кадудаля, стоявшего в стременах и неподвижного, словно конная статуя.

Предводитель роялистов ждал его.

Ролан испустил крик и рванулся прямо к Жоржу.