Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая

— Теперь, видимо, мне следует вернуть те два луидора, что вы дали лиможцу? — поинтересовался молодой щеголь.

— О чем вы? — не понял Фуше. — Что за два луидора? — Те, что вы мне недавно дали.

— Так это я вам их дал?

— Да, и вот они в качестве доказательства.

— Тогда, — сказал Фуше, — эта третья стопка монет тоже ваша, но уже в качестве вознаграждения. Ступайте, не теряйте времени; я хочу уже этим вечером иметь новости.

— Они у вас будут.

И агент вышел, довольный Фуше в той же степени, в какой Фуше был доволен им.

Вечером Фуше получил первое донесение:

«Я снял в гостинице "Единство " на улице Закона номер по соседству с номером гражданина Соль де Гризоля. С балкона, на который выходят наши четыре окна, я смог рассмотреть его комнату и увидел, что диван, удобный для разговоров, стоит прямо у перегородки, разделяющей наши номера. Я проделал в ней отверстие, незаметное само по себе, которое позволит мне все видеть и все слышать. Гражданин Соль де Гризоль, не застав того, кого он искал в гостинице "Монблан", будет ждать его до двух часов ночи и предупредил в гостинице "Единство", что поздно вечером ему нанесет визит один из его друзей.

Я буду третьим на их встрече, но они об этом не догадаются.

ЛИМОЖЕЦ.

P.S. Второе донесение завтра утром».

На другой день, на рассвете, Фуше разбудили, передав ему второе донесение, которое содержало следующее:

«Друг, которого ждал гражданин Соль де Гризоль, — это знаменитый Лоран по прозвищу Красавец Лоран, главарь Соратников Иегу. Приказ, который адъютанту Кадудалю было поручено передать ему, является требованием напомнить всем членам пресловутого сообщества о данной ими клятве. В ближайшую субботу они должны возобновить свои нападения, остановив дилижанс, следующий из Руана в Париж, в Вернонском лесу. Любой, кто не выполнит свой долг, будет наказан смертью.

В десять часов утра гражданин Соль де Гризоль уезжает в Германию, и я уезжаю одновременно с ним; мы проследуем через Страсбург и направимся, насколько я могу предвидеть, в Эттенхайм, резиденцию герцога Энгиенского.

ЛИМОЖЕЦ».

Эти два донесения стали двумя солнечными лучами на шахматной доске Фуше, в свете которых министр полиции in patribus смог ясно увидеть происходившее на шахматной доске Кадудаля. То, что генерал объявил вендетту Бонапарту, не было пустой угрозой. По приказу Кадудаля его адъютант, проезжая через Париж, возобновил деятельность Соратников Иегу, которые были распущены генералом лишь условно, и сразу после этого отправился в резиденцию герцога Энгиенского. Устав, несомненно, от нерешительности графа д’Артуа и его сыновей, единственных принцев, с которыми он поддерживал отношения и которые постоянно обещали ему не только помощь людьми и деньгами, но и свое высочайшее покровительство, однако никогда этих обещаний не исполняли, Кадудаль решил обратиться к последнему представителю воинственного рода Конде и узнать, не окажет ли тот ему содействие более действенное, нежели одобрительные слова и пожелания.

Раскинув свои сети, Фуше замер в неподвижности и стал ждать, как паук в углу своей паутины.

Однако жандармерия Лез-Андели и Вернона получила приказ днем и ночью держать лошадей оседланными.

XXV ГЕРЦОГ ЭНГИЕНСКИЙ