Экватор рядом

…На зеленом островке, отделенном от нас быстротечным речным рукавом шириной метров в сорок, стоит огромная серая голенастая птица. Она то вытягивает длинную шею, то сгибает ее к воде, словно прислушиваясь к звукам подводного мира. Зоологи называют ее цаплей-великаном или исполинской цаплей. Ни в одной африканской стране нет такого разнообразия птиц, как в Эфиопии. Вместе с коренными пернатыми жителями здесь подолгу живут и «временно прописанные» перелетные гости из Европы и Азии. Эфиопия — отличное зимовье для таких птиц. В здешних краях мягкий и теплый климат во все времена года, в достатке любой птичий корм. Особенно много птиц живет у больших водоемов. На Аббае, например, огромное количество гусей, уток, цапель, фламинго, журавлей, чаек. В конце сентября — начале октября в Бахар-Даре появляются миллионные стаи ласточек. Перед закатом они тучами проносятся над самой землей, слетаясь к месту своей ночевки — папирусному болоту. Перелетные птахи лишний раз напоминают нам о далекой Родине. Кто знает, может быть, некоторые из наших бахардарских быстрокрылых гостей обитают летом на моем родном проспекте Вернадского, что на Юго-Западе Москвы?

…Прошу прощения за это маленькое лирическое отступление. Цапля на островке не обращает на нас никакого внимания. Она снова вытягивает шею и вдруг стремительно вонзает в воду остроклювую голову. В широко раскрытом клюве бьется довольно большая рыба. Цапля перехватывает ее за хвост и начинает дубасить рыбу о камень, ритмично сгибая и разгибая шею. Рыба перестает биться. Цапля, к нашему удивлению, не закусывает, а швыряет добычу на траву, подальше от воды. Я впервые вижу, чтобы эта прожорливая птица оставляла пищу про запас.

Наши зоологические наблюдения прерываются довольно странным зрелищем: метрах в десяти от берега плывет щербатое трехметровое бревно. Выше моста, у истоков Аббая, особенно вдоль его правого берега, вода большую часть года затопляет непролазные девственные джунгли, и оттуда Аббай часто «вытаскивает» и тащит вниз огромные коряги и сгнившие обломки стволов. Но в этом бревне что-то необычное: странный зеленовато-коричневый цвет, а главное — главное, оно… обгоняет течение!

Вдруг бревно круто разворачивается и быстро плывет к зеленому островку, оставляя за собой пенящийся след. Громадная цапля отталкивается сильными ногами и, хлопая тяжелыми крыльями, медленно летит над самой водой к противоположному берегу. И почти одновременно с этим ребятишки-эфиопы закричали:

— Азу, азу!

Теперь уже и мы видим, что «бревно» превратилось в крокодила. Он высунул голову у берега, в том месте, где секунду назад стояла цапля, потом медленно поплыл двигая воду страшным рылом, а затем исчез в зарослях ивняка и осоки.

В Голубом Ниле много крокодилов, и довольно крупных. Николай Иванович Вавилов, вспоминая трудную переправу через Аббай, рассказывал: «…утром, до рассвета, отправляем охрану, которая начинает стрелять в воду разгоняя крокодилов». Он писал, что река «кишит огромными крокодилами, достигающими четырех-пяти метров». Экспедиция Н. И. Вавилова пересекла Аббай в начале среднего течения, а вот в истоках реки крокодил — чрезвычайно редкое зрелище, а что касается Таны, то в озере никто из местных жителей никогда не видел этих чудовищ. Это подтверждает и известный исследователь Таны и Голубого Нила англичанин Чисман. В своей книге он приводит даже легенду, бытующую в районе Бахар-Дара, о том, как местные монахи заклинаниями преградили хищникам путь вверх по реке. Итак, если это может заинтересовать зоологов, мы довольны своим «научным открытием» — крокодилы близ истоков Аббая есть.

Так или иначе появление азу или крупного питона в обжитых местах считается ЧП, как у нас — появление тигра-людоеда в уссурийской тайге или матерого волка вблизи колхозного стада. Двое суток пятеро полицейских дежурили на берегу реки, наблюдая за островом, где скрылся крокодил. Азу обычно не уходят от облюбованного места. В данном случае крокодила не смущали близость моста, постоянное мычание и ржание скотины и крики пастухов на водопое рядом с этим мостом.

На третьи сутки шестеро парней-эфиопов пронесли мимо наших коттеджей тушу убитого водяного разбойника. Крокодил был привязан веревками и мочалом к самодельным носилкам, а в его огромную раскрытую пасть, видимо для большего эффекта, была вставлена полуметровая палка. За носилками бежали ребятишки с криками. «Азу! Азу!» Процессию возглавлял герой дня — сержант полиции. Рот до ушей — еще бы, согласно закону, ему причиталось за убитое чудовище вознаграждение в 25 долларов — сумма, почти равная его месячному жалованью.

Крокодилов-отшельников не бывает, и действительно, очень скоро в Бахар-Даре стали говорить об азу, которых по-прежнему почему-то привлекали быстрины у моста. И вот через несколько дней после уничтожения первого крокодила мы увидели, как его еще более крупный собрат неожиданно высунул морду из стремнины, схватил деревенского пса и, ударив хвостом по воде, скрылся со своей жертвой под бурлящим потоком. Зрелище, надо сказать, неприятное.