Экватор рядом

Забудем о «радиоидеальной зоне». Эритрея — один из важнейших стратегических районов Африки, Ближнего и Среднего Востока. Корреспондент Ассошиэйтед Пресс еще в 1960 году так рассказывал о Канью: «Через этот пункт американской международной связи передается информация, на основании которой принимаются важнейшие политические решения о том, нужна ли высадка пехоты в Ливане или переброска по воздуху международных войск в Конго». Сотрудники Канью занимаются и «специальными космическими исследования». Всего этого американцам кажется уже недостаточным — в Гура, в 50 километрах от Асмары, строится филиал базы Канью стоимостью 24 миллиона долларов.

Американский журнал «Африкен рипорт» сообщал недавно: «Как и в прежние годы, Эфиопия, страна, где находится ключевая американская база, получает почти половину всей военно-финансовой помощи, оказываемой Африке в целом». Есть и цифры. В 1950–1963 годах из 138,2 млн. долларов американской военной «помощи» африканским странам на долю Эфиопии приходилось 73,8 млн.

Но вернемся в Асмару. База Канью не только военный объект. Ее сотрудники усиленно помогают своим землякам из «Корпуса мира», принимают участие в распространении американской журнальной и прочей литературы, заигрывают с местной интеллигенцией и неоперившимися юнцами-школьниками, устраивают рекламные благотворительные спектакли и издают даже «Голос католика», рассчитанный главным образом на католиков-эфиопов. В начале 1964 года американским консулом в Асмаре назначен мистер Самюэль Ри Гаммон, один из помощников по иностранным делам бывшего вице-президента Л. Джонсона, — тоже интересный факт.

Корреспонденты и генералы говорят и пишут, а тем временем вокруг радиоантенн выросла фактически настоящая военная и пропагандистская база. Сугубо штатские люди вроде синьора Примо Ламбертуччи называют ее «маленькой Америкой» или «городом в городе», символ которого — колючий бордюр на высокой ограде да сержанты с ультрасовременными автоматами на животах…

* * *

— Арриведерчи, синьор Примо Ламбертуччи!

Всего доброго, асмарцы! Спокойных, счастливых вам дней.

ЭРИТРЕЯ. У САМОГО КРАСНОГО МОРЯ Массауа _____

У САМОГО КРАСНОГО МОРЯ

На карте любого масштаба можно увидеть скопление крошечных островов, окруженных коралловыми рифами, — Дахлакский архипелаг. За ним, на материковом африканском берегу, находится Массауа (Массава) — крупнейший эфиопский порт. Здесь начинается Эритрея…

*

Массауа — город трех цветов: голубой — море, коричневый — люди, белый — почти все, созданное человеком.

Входной мол торговой гавани тоже ослепительно белого цвета, словно в морскую синьку опустили огромный брусок школьного мела. На нем поднят советский флаг, значит, наш «Степной» принял на борт портового лоцмана.

К причалу неподвижно прилипли весельные лодки; чуть подальше — небольшие, от носа до кормы метров в пять, парусники, еще дальше — торговая гавань — кусочек моря между полуостровом Герар, островом Восточным и молами. Это маленькое море пахнет водорослями и нефтью. В больших просветах радужной мазутной мантии серебрятся лоскутки чистой воды. У лодочного причала серебристые блики исчезают, море «показывает себя» до самого дна. Трехметровый слой воды не помеха, словно дно прикрыто тонким листом зеленовато-голубоватого стекла. Впрочем здесь, в торговой гавани, морю нечем похвастаться: на песчаном дне обломки кирпича и бетона, консервные банки, обрывки позеленевшей проволоки В общем море «разукрашено» здесь главным образом человеком, а не природой.

Но сейчас не до красноморской экзотики. Спешу. Вот и порт. Я стою у причальной стенки, в тени стальных опор высоченного портального крана, и с волнением всматриваюсь в четкие линии здания военно-морского училища на противоположном берегу гавани — с той стороны очень скоро должен появиться грузовой теплоход из Одессы. Я был в Массауа уже много раз, но наших моряков встречаю впервые — мои командировки в этот город не совпадали по времени с заходом в порт судов из далекой родины.

От причала, вспенивая воду в крутом развороте, отваливается сразу всем бортом полицейский катер, а через несколько секунд за зданием училища появляется ультрамариновый силуэт «Степного».

На рельсах крановой дороги сидят грузчики. Вся одежда — шорты, чаще полотенце на бедрах, другое, поменьше, на голове. Искривленные худые ноги, широкие, не знакомые с обувью ступни, полосы мускулов на обтянутых смуглой кожей скелетах, жилистые длинные руки. Так изо дня в день, пригибаемый страшной тяжестью грузов, изнуряющей жарой и вечным недоеданием, физически уродуется, трансформируется человек. Порт отлично механизирован, но на малых погрузочно-разгрузочных операциях всесильный Барыш предпочел машинам дешевую силу человеческих мускулов, благо ее неисчерпаемое море: у главных ворот порта всегда топчется народ в надежде на однодолларовую поденную работу.