Читаем Экзистенциальная философия для психотерапевтов… и других любопытных полностью

Кьеркегор нас учит, как мы, парадоксально, можем преодолевать противоречия и трудности в жизни, сталкиваясь с ними и принимая их, вместо того, чтобы пытаться их устранить… предотвращение тревоги имеет свою цену: либо мы задыхаемся в ней, либо становимся нечувствительны к экзистенции и неспособны жить по-настоящему. (Van Deurzen, 2000).

Задача психотерапии, с этой точки зрения, не в том, чтобы «успокоить», а в том, чтобы принять беспокойство и неопределенность, научиться жить с неизбежными дилеммами экзистенции и, по той же причине, речь абсолютно не о том, чтобы заставить человека «быть соответствующим» своей социальной среде, или добиться, чтобы он вписывался в некий социально-приемлемый образ, но помочь ему углубить понимание того, что означает его существование, не заданное, а непрерывно становящееся.

С этой точки зрения, тревога является отправной точкой для экзистенциальной психотерапии (или других психотерапевтических подходов), а потому тревога считается движущей силой благополучной жизни, тем, что инициирует развитие, не позволяет живущему человеку оставаться неподвижным и ведет к трансформации ситуации. Это парадокс тревоги: она не только не может быть излечена, но именно ее полное осознание – лучший импульс для эволюции. Вместо того, чтобы пытаться облегчить путь и заменить его более простым (что многие по-прежнему предпочитают делать ценой потери себя, превращаясь в тени того, что они есть на самом деле), лучше признать и принять трудности, таким образом, открыв свои истинные возможности. Необходимо принести жертву, если вы хотите чего-то добиться.

… социальный и личный успех не является мерой благополучия людей… Критерии успеха большей части современной психотерапии некорректны, если мы следуем Кьеркегору. Вместо того, чтобы пытаться помогать людям приспосабливаться к временной моде, терапия Кьеркегора намерена расшевеливать успешных людей, пока они не начнут подвергать себя сомнению и не откроют своё бытие перед Богом» (van Deutzen, 2000).

Полярности

Кьеркегор объясняет дилеммы экзистенции в терминах полярностей, поскольку в основе каждой дилеммы или кризиса всегда можно найти их конфликт. По его мнению, человек застревает в ловушке напряжения между полюсами: «временное – вечное», «конечное – бесконечное», «сингулярное – универсальное», «ничто – всё», – там, где нужно выбирать между проживанием реальности день за днем и пребыванием в духовной реальности, что обеспечивается принятием тревоги как неотъемлемой части экзистенции, «Тревога – это головокружение свободы». Для Кьеркегора тревога имеет ключевое значение для психического здоровья и духовной жизни, поскольку свидетельствует о принятии всерьез человеческого парадокса.

В своей работе «Страх и трепет» (1975) он задействует фигуру Авраама – Кьеркегор имел обыкновение использовать библейские фигуры для анализа человеческой экзистенции; хотя эту книгу можно рассматривать и как послание Регине, его возлюбленной, чтобы попытаться объяснить причины их разрыва, – подчеркнуть напряжение, которому постоянно подвергается человеческое сердце, особенно когда индивид готов встретиться со своей экзистенцией – сознательно и серьезно.

Авраам, разрываясь между тем, что диктует его разум, и тем, чего требует его дух, – выбирает второе, даже когда это кажется ему иррациональным. Сколько раз мы оказывались в ситуации, когда «одна часть нас» жаждет одного, а «другая часть» требует ровно противоположного?.. Этот тип дилемм и парадоксов, по Кьеркегору, формирует основную субстанцию человеческой экзистенции. В этом поле у нас есть возможность действовать, повинуясь импульсу, по какой-то причине, или идти дальше, выбирая следовать своим эмоциями и тому, куда зовет дух.

Из вышесказанного следует, что для данного мыслителя действовать, повинуясь разуму – не обязательно самое «возвышенное», к чему может стремиться человек; Кьеркегор не верил, что формула Декарта: «Мыслю, следовательно существую», действительно является гарантом человеческого существования. Для Кьеркегора самой возвышенной нашей возможностью является духовность, опирающаяся на эмоции и субъективный опыт.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Анархия. Мысли, идеи, философия
Анархия. Мысли, идеи, философия

П.А. Кропоткин – личность поистине энциклопедического масштаба. Подобно Вольтеру и Руссо, он был и мыслителем, и ученым, и писателем. На следующий день после того, как он получил признание ученого сообщества Российской империи за выдающийся вклад в геологию, он был арестован за участие в революционном движении. Он был одновременно и отцом российского анархизма, и человеком, доказавшим существование ледникового периода в Восточной Сибири. Его интересовали вопросы этики и политологии, биологии и геоморфологии. В этой книге собраны лучшие тексты выступлений этого яркого, неоднозначного человека, блистающие не только обширными знаниями и невероятной эрудицией, но и богатством речи, доступной только высокоорганизованному уму.

Петр Алексеевич Кропоткин , Пётр Алексеевич Кропоткин

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Россия под властью одного человека. Записки лондонского изгнанника
Россия под властью одного человека. Записки лондонского изгнанника

«Говоря о России, постоянно воображают, будто говорят о таком же государстве, что и другие. На самом деле это совсем не так. Россия – это особый мир, покорный воле, произволению, фантазии одного человека. Именуется ли он Петром или Иваном, не в том дело: во всех случаях это – олицетворение произвола», – писал Александр Герцен выдающийся русский публицист, писатель, общественный деятель.Он хорошо знал особенности российской жизни, встречался с высшими руководителями государства, служил в государственных учреждениях, дважды побывал в ссылке и, в конце концов, вынужден был покинуть Россию. В своих воспоминаниях и статьях Герцен не только ярко описал обстановку в стране, но сделал глубокие выводы о русском пути развития, о будущем России. Многие его мысли актуальны и поныне.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Александр Иванович Герцен

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука